Главы 11, 12, 13, 14, 15.
Глава 11
За две прошедшие недели мы с коллегами заново притерпелись друг к другу, только на этот раз я был в роли начальника. Гриффиндорцы присмирели после кучи снятых с них баллов, запрета на походы в Хогсмид для всего факультета и отмены всех квиддичных матчей с их участием. Значит, мозги и чувство самосохранения у них еще не до конца атрофировались. Пару раз смельчаки-семикурсники львиного факультета зажимали мою жену в уголке, но каждый раз я оказывался рядом и устраивал зарвавшимся мальчишкам такое, что они потом с ностальгией вспоминали Филча. Кстати, замену завхозу мы до сих пор не можем найти. Пока привидения согласились поддерживать порядок в замке – благо, уборщиков, стараниями гриффиндорцев, у нас хватает – но нам нужен кто-то постоянный. До конца учебного года мы с Люпином поделили ЗОТС пополам, и он взял на себя Уход. Так у нас не будет простоя в программе.
Сейчас я сижу в кабинете директора – я полностью переделал его по своему вкусу – и просматриваю резюме магов, претендующих на звание завхоза или «Главного ужаса Хогвартса (после Снейпа)». Так, кто тут у нас? Дэниел Кайл Паркер, магглорожденный волшебник, обучался в Хогвартсе (интересно, почему тогда я его не помню?), приличной карьеры не сделал, сейчас на мели… Меган Виктория Амелия Гаджен… Хм, странно, такой фамилии я не слышал, но род явно древний, раз она носит третье имя… Что тут про нее написано? Полукровка, семья обнищала из-за отца-игрока, обучалась в Шармбатоне на деньги бабушки, оставившей все не особо большое наследство ей. Вышла замуж за маггла, недавно овдовела, имеет сына Антонио. Дальше идет…
От этого увлекательного занятия меня отвлекает стук в дверь.
- Войдите!
- Здравствуйте, директор Снейп. Меня зовут Джессика Адамс. Я из Св. Мунго, у нас проходит лечение один из Ваших учеников, - симпатичная девушка, судя по тому, как она смущается – стажерка.
- Да.
- У мистера Поттера наметилось улучшение, но сегодня утром произошло нечто… совершенно непонятное… Вначале он вел себя, как будто пришел в себя. Затем его поведение скатилось до уровня трехлетнего ребенка. Потом он начал кричать, что он – Темный Лорд. Каждое состояние длилось примерно час, потом одно сменяло другое и так до бесконечности.
- Если я правильно Вас понял, мисс Адамс, то у мистера Поттера растроение личности?
- Если пользоваться маггловскими терминами, то да.
- Я подозреваю, что это не лечится, не так ли?
- Да, директор Снейп, Вы правы. Такое состояние неизлечимо.
- Ну что ж… Спасибо за информацию… Если произойдет еще что-нибудь экстраординарное, сообщайте мне. А сейчас прошу меня извинить, у меня урок. Шестой курс, знаете ли, - я выпроваживаю ее из кабинета и выхожу сам. У меня действительно сейчас урок у шестикурсников.
***
- Итак, сейчас вы разобьетесь на пары, и будете отрабатывать заклинания Щитов. Сначала простые, затем все более и более сложные, - как же спокойно на уроках Слизерина и Райвенкло. Никакого шума, никаких подколок…
- Профессор!
- Да, миссис Снейп?
- Насколько я знаю, заклинания Щита могут повредить женщине, если она носит ребенка. Могу я отказаться от выполнения этого задания?
- Что?..
- Профессор Снейп… я беременна.
У меня пересыхает во рту. Я судорожно хватаюсь за стол, чтобы не упасть. Слова вылетают изо рта против моего желания:
- Двести баллов Слизерину, миссис Снейп.
- За что?
- За вклад в развитие зельеварения… Снейпы всегда были талантливыми алхимиками…
Класс шумит. Слизеринцы наперебой поздравляют меня с будущим ребенком. Девушки обоих факультетов подбадривают Гермиону, от волнения еле стоящую на ногах. Драко отделяется от толпы радостных учеников змеиного факультета и подходит ко мне:
- Дядя, я отведу Гермиону в твои апартаменты?
- Да, пожалуйста.
Когда мои крестник и жена выходят из кабинета, я говорю, совершенно искренне улыбаясь:
- Спасибо вам большое за теплые слова. Я надеюсь, вы понимаете, что не стоит следовать примеру Гермионы и заводить ребенка в таком раннем возрасте. Потому что те родители, чьи дочери приедут домой с такими подарками, меня разорвут.
Ученики смеются. Кажется, я сошел с ума. Интересно, это лечится?
- А сейчас, - продолжаю я, - встаем, разбиваемся на пары и отрабатываем Заклинания Щита. Кто не успеет отработать все до конца занятия, получит право убраться в кабинете Зельеварения после того, как Лонгботтом там что-нибудь в очередной раз взорвет.
***
Какое это, оказывается, странное ощущение – понимать, что ты отец еще не рожденного малыша… или малышки! Во мне перемешались все чувства – и легкий страх, и нежность, и теплота, и привязанность, и благодарность, и надежда… Вечером, когда я захожу в свои комнаты, моя жена сидит на диване и плачет.
- В чем дело, моя дорогая? Что случилось? – побольше мягкости в голосе, беременные женщины такие нервные!
- Северус, Вы помните, я недавно ходила в Больничное крыло? Мадам Помфри обследовала меня и поздравила с дочерью. Вы ведь теперь захотите избавиться от ребенка?! – Гермиона еле сдерживает рыдания, ее голос дрожит, в конце концов, она срывается на крик.
- Конечно, нет, кто Вам сказал такую глупость? – Мысленно перебираю варианты, какое третье имя мы дадим дочери. Мерлин, я становлюсь сентиментальным!
- Никто не говорил. Но Вам же нужен наследник.
- Гермиона, - улыбаюсь я, - я бессмертен. А в 25 лет станете бессмертной и Вы. У нас с Вами впереди вечность, чтобы родить наследника. Не переживайте без причины. Кстати, Вы уже определились с именем для нашей девочки?
- Я хотела назвать ее Джулианной, в честь моей бабушки.
- В таком случае… пусть будет Джулианна Гермиона Изабелла! Неплохо звучит, Вам не кажется?
***
Приближаются похороны погибших в Хогвартсе. Том распорядился, чтобы все было по высшему разряду. Наверное, хочет таким образом создать себе хороший имидж. Вся школа готовится к этому «торжеству». Девушки рыдают, парни крепятся, изредка пуская скупую мужскую слезу. Каждый считает своим долгом сказать что-нибудь хорошее о покойных. Что будет твориться на похоронах, я не знаю. Я не собираюсь говорить что-то плохое о Дамблдоре (мне ведь вовсе не нужно усугублять образ Волдемортова ставленника), но, честно говоря, ничего хорошего теперь вспомнить о нем не могу. Мерлин, сколько лет мои глаза застилал пелена отвращения к себе и чувства вины за все перед всеми! И ведь в глазах гриффиндорцев я вижу ту же дымку, только замешанную на других чувствах: на «благородстве», «справедливости» и «победе Света над Тьмой». Причем для этой победы все средства хороши. До выпускников львиного факультета, прошедших Дамблдорову промывку мозгов, никогда не дойдет простая истина: Свет без Тьмы – лишь слабый отзвук истинного Света, Тьма же без Света существовать не может. Белое и черное, «хорошее» и «плохое» должны быть в равновесии. Но, согласитесь, трудно принять, что борьба Льва и Змеи бессмысленна. Трудно осознать, что мир состоит из полутонов, а не из белого и черного. Особенно после того, как тебе семь лет (а то и больше) внушали, что ты – смелый, честный, справедливый, что ты должен бороться со Злом. Обратите внимание, не с преступниками и убийцами, а с глобальным, мировым Злом. А если мирового Зла не наблюдается, мы его создадим. Взрастим своими руками, ласково направляя в нужном направлении. Например, Темный Лорд. Он не тиран, но у него извращенная логика. Он жаждал власти в области науки, но толчок в нужном направлении сделал из него человека, мечтающего о владычестве над Британией. Если вы думаете, что Том наказывает Упивающихся просто для интереса, что они – его безмолвные рабы, то вы очень ошибаетесь. Армия Упивающихся Смертью потому и стала опасна, что мы были соратниками, офицерами. Мы вместе обсуждали планы нападений, научные проекты и просто отвлеченные вещи. Поверьте на слово, Том – очень интересный собеседник, он умен и эрудирован. Он мог бы стать светилом магической науки, но… силами Света не стал, а превратился в очередного Гриндевальда.
Но я отвлекся. Итак, подготовка к похоронам идет полным ходом, сама церемония назначена на двадцать восьмое марта. Гермиона все больше плачет. Я как могу, пытаюсь ее успокоить, но, увы, я, видимо, еще не достаточно поднаторел в искусстве утешения. Все ученики, кроме слизеринцев, ходят, как в воду опущенные. На уроках никто не может сосредоточиться. Я, конечно, понимаю их, тяжело пережить смерть друга… Но некоторые ученицы совсем зациклились на этом, ее спрашиваешь о средствах борьбы с боггартом, а она шепчет: «Гарри сошел с ума… Гарри сошел с ума…». Это уже, извините, никуда не годится. Через три дня после похорон баллы полетят. Хватит горевать. Жизнь продолжается.
***
- Альбус Дамблдор был великим, тонким политиком, умеющим быть и храбрым, и осторожным. Для магического мира его смерть – утрата, сравнимая по своей величине с развалом Министерства Магии. Защищая свои идеалы, он был готов умереть. Давайте постараемся, чтобы его смерть была не напрасной, - я заканчиваю свою «пламенную» речь и отхожу в сторону. Я не соврал ни в чем, но преподнес правду в том виде, в котором бы ее проглотили гриффиндорцы.
Минерва, растроганно промокая глаза платочком, подходит ко мне и сдержанно благодарит за то, что я не стал позорить бывшего директора и выказывать отношение нового правления к старым бойцам. Я не хочу говорить ей о том, что память никто отбирать не будет. Пусть люди плачут о погибших героях – тогда они не смогут противостоять Лорду и его политике. Стадо повернется и пойдет в другую сторону, а немногочисленные пастухи будут посмеиваться над тупостью кормящих их животных. Как, впрочем, и всегда.
Я отхожу от учеников Гриффиндора, Хаффлпаффа и Райвенкло и преподавателей. Слизеринцы стоят чуть поодаль. Драко поддерживает мою плачущую жену. Брат и сестра Уизли были ее друзьями, но нельзя же так убиваться… Это вредно для ребенка!
Приближаюсь к моим змейкам и мягко обнимаю Гермиону, перенося ее вес с Драко на себя. Крестник благодарно смотрит на меня – конечно, полчаса держать сотрясающуюся от рыданий девушку чуть ли не на руках! Жена тут же утыкается мне в грудь. Мерлин, кто бы мог подумать, что в таком хрупком создании умещается столько слез!
- Тихо, моя дорогая. Успокойтесь, Гермиона, успокойтесь… Ну же, моя хорошая… - так, а теперь козырь, который всегда помогает успокоить мою жену, - Миона, не надо плакать. Милая, ты же не хочешь, чтобы наша дочурка расстраивалась вместе с тобой?
Сработало! Гермиона улыбается и, пару раз для вида хлюпнув носом, отрывается от моей уже порядком промокшей мантии. К несчастью, рядом оказывается Люпин, который тут же вмешивается в нашу семейную идиллию:
- Гермиона, Северус! Неужели это правда, что в вашей семье скоро будет пополнение?
Жена гордо отвечает:
- Да, это так, профессор Люпин.
- Поздравляю вас! Северус, когда вы собирались сообщить остальным преподавателям?
- А надо было? – сказать, что я удивлен – значит, ничего не сказать.
- Разумеется! Гермиона учится на шестом курсе! Даже если она родит летом, весь седьмой год вы оба будете вынуждены разрываться между ребенком и работой. А в следующем году – ТРИТОНы!
- О, Мерлин! Как же я об этом не подумал! Не говорите пока никому, на этой неделе я все доведу до сведения коллег.
- Хорошо, если Вы просите, Северус…
- А сейчас прошу нас извинить, кажется, торжественная часть окончена. Я хотел бы поскорее оказаться в наших апартаментах. Гермиона, пойдемте, - я беру жену под руку и направляюсь к Хогвартсу. Краем глаза я замечаю, что все слизеринцы, кроме тех, у кого погибли друзья, последовали нашему примеру.
Именно поэтому дети Салазара всегда выживают – они держатся друг за друга, и не только в школе, но и после ее окончания. Любой слизеринец поможет выпускнику своего факультета, оказавшемуся в бедственном положении. У каждого из нас вместе с парой запрещенных артефактов, экстренными портключами в безопасные места и несколькими флаконами противоядий хранится факультетский галстук – входной билет в самые влиятельные дома Европы.

Глава 12
Меня будит Гермиона. Она выглядит испуганной.
- Северус, Север, вставайте скорее! Министерство разрушено! Экстренное совещание всех более-менее значимых персон магического сообщества! Вас вызывают!
Я еще ничего не соображаю, – да, мирная жизнь очень расслабляет – как на меня уже надета парадная мантия, волосы причесаны и убраны в хвост, зубы вычищены, запонки застегнуты (хорошо все-таки иметь жену! Столько бытовых заклинаний знает!)… и я вытолкнут за дверь.
- Гермиона! Как хоть туда попасть?!
- Держите портключ. Активируется словом: «Сбор».
- Сбор, - вздыхаю я, крепко сжав портключ.

***

Я попадаю в огромный зал, где за столом уже собрались все важные люди магической Британии. Министр Магии кивает мне, указывая глазами на место по левую руку от него. Я сажусь и начинаю здороваться с соседями. По правую руку от Темного Лорда сидит Люциус, рядом со мной – Эван Розье и еще пара знакомых Пожирателей. Осматриваюсь. Помещение явно находится не в Министерстве – там просто нет таких больших комнат.
Словно подтверждая мои мысли, Лорд начинает говорить:
- Уважаемые маги! Я пригласил вас на это экстренное собрание для того, чтобы сообщить – Министерство Магии полностью разрушено.
Нестройный гул голосов накрывает сидящих. Отовсюду слышатся восклицания:
- Но как?!
- Кто посмел?!
- Это невозможно!
- Это ужасно!
- Что будет с магическим миром?!
- Кто это сделал?!
- Новый Темный Лорд!
Тут Том не выдерживает и хлопает ладонью по столу. Возмущение стихает. Только когда замолкают последние голоса, Лорд говорит:
- Отвечаю по порядку. Как? Мы не знаем. Кто? Гарри Поттер. Что будет с магами? Ничего. А Темный Лорд здесь только один – это я. Сейчас главное – обезвредить Поттера. Лорд Снейп, я хотел бы услышать, почему ученик Вашей школы занимается разрушениями зданий вместо учебы?
Я поднимаюсь:
- Мистер Риддл, - я нарочито подчеркиваю обращение «мистер», - во-первых, сейчас мистер Поттер должен проходить курс лечения от психического расстройства в св. Мунго, то есть он невменяем. Таким образом, школа не несет никакой ответственности за действия мистера Поттера. И я не понимаю, какое вообще отношение школа имеет к выходкам, простите за резкость, сумасшедшего. Все претензии к врачам св. Мунго, которые не смогли удержать мистера Поттера в стенах госпиталя.
- Спасибо, лорд Снейп. В таком случае, тот же вопрос директору больницы св. Мунго. Что Ваш подопечный делал возле Министерства Магии, каким образом у сумасшедшего появилась палочка и почему он вместо лечения занимается преступной деятельностью?
- У мистера Поттера обнаружились огромные магические способности, - встав, отвечает миссис Мириам Страут, новый директор св. Мунго. – Мы предполагаем, что в момент смерти Дамблдора его сила перешла к Поттеру. И, хотя такая мощь помогла ему противостоять заклятию «Avada Kedavra», неудивительно, что парень сошел с ума. Мы никак не можем ограничить его силу, она хаотична и не требует наличия палочки. Просто выплескивается из его тела и все.
- То есть проблема заключается в том, что нам нужно уменьшить его магический потенциал? – уточняет Лорд.
- Да.
- Лорд Снейп, Вы у нас Мастер Зелий, что Вы можете сказать по этому поводу? – вновь обращается ко мне Риддл.
- Существует зелье, с помощью которого можно заметно уменьшить количество силы у мага. Но некоторые ингредиенты, которые используются в этом эликсире, исчезли примерно двести лет назад. И заменить их нельзя ничем. А, насколько я знаю, самый мощный хроноворот может перебросить человека на сто лет назад и вперед, даже если использовать его несколько раз.
- Как еще можно решить проблему со временем?
- Только если попробовать создать зелье-хроноворот… Но это займет какое-то время.
- Что ж, лорд Снейп, это задание – Ваше.

***

Два месяца… Два месяца прошло с тех пор, как я последний раз выпил человеческой крови… Так что я не удивляюсь утренней жажде. Странно только, что она не сильнее.
Никогда еще завтрак в Большом Зале не доставлял мне столько мучений! В воздухе пахнет кровью… клыки не втягиваются. Да, я, должно быть, ужасно выгляжу: серая кожа, неестественно яркие губы, лихорадочный румянец на щеках, ставшие вертикальными зрачки (хорошо, что у меня глаза черные, и этот ужас не слишком заметен). Перед глазами стоит красная пелена. А сегодня еще уроки… и этот проект для Риддла… сегодня никак не вырваться…
Иду к себе в кабинет. Меня шатает. Пару раз приваливаюсь к стенке, но все же добираюсь до двери. Захожу в комнату и падаю в кресло. Стоять я больше не способен. Какие занятия? Какие ученики? Я на первого же зашедшего в кабинет брошусь! Надо встать и дойти до камина. Отправиться к Малфоям. Люциус умный, он все поймет. Надо встать… надо… надо…
Стук в дверь. Мерлин, кто бы сюда сейчас не пришел, он сделал это зря! Совсем не контролирую себя. Верхняя губа кривится, обнажая клыки. Полной грудью вдыхая запах чьей-то крови, кричу:
- Войдите!
Дверь хлопает и раздается голос Гермионы:
- Посмотрите, до какого состояния он себя довел!
Пытаюсь прийти в себя. Получается плохо. Глаза ничего не видят. Я встаю и приближаюсь к человеку, стоящему рядом с моей женой. Молниеносно бросаюсь и, прокусив вену, судорожно глотаю, захлебываясь кровью. Кажется, я это уже где-то пробовал…
- Пей, мой мальчик… Пей, мой хороший… Разве можно так небрежно относится к себе? Ты скоро сам отцом станешь, надо же и ответственности учиться… Ты ведь теперь не только за себя отвечаешь, но и за клан.
Со стоном отрываюсь от источника нравоучений:
- Папа! Ты мог и сказать, что это ты!
- И оставить тебя помирать с голоду? Пей давай!
- Не надо… Мне уже гораздо лучше… Сейчас я пойду в маггловский Лондон…
- Никуда ты не пойдешь! – Звучит рассерженный голос жены, – в Лондон он собрался! Герой! Ты обо мне подумал?! Ты о ребенке подумал?! Ты вообще о ком-нибудь, кроме Риддла, думал, когда каждый день говорил: «Пока не так сильно хочется, потом схожу на охоту»?! – она срывается на крик, - пей, я сказала!
С видом оскорбленного достоинства снова припадаю к кровоточащей ране на шее отца. Но образ обиженного до глубины души ребенка мне удается сохранить недолго – после того, как острый голод проходит, накатывает не менее острое наслаждение.
- Гермиона, выйдите, пожалуйста. Это зрелище не для глаз беременной женщины, - словно сквозь вату слышу голос… кто это? Мужчина, лет тридцати… приятный голос… вкусная кровь… хочу…
Хлопает дверь. Сильные руки отрывают меня от шеи, и тот же мужской голос говорит:
- Север, ты уже напился?
- Да, - «Север», значит этот мужчина – мой отец.
- Ну что ты ко мне прижимаешься? Тебе жены мало?
- Мало, – что я несу? Пытаюсь призвать свое тело к порядку, но оно не слушается. Руки нагло обвиваются вокруг шеи отца, губы ищут его губы…
- Север… ты потом об этом пожалеешь…
- Плевать…
Он сдается и позволяет увлечь себя на стоящий неподалеку диван. Сначала вся инициатива исходит от моего опьяневшего сознания, но через пару минут я, не успев ничего заметить, оказываюсь снизу, под отцом. Его язык грубо врывается в мой рот, пробегает по моим зубам. Я жадно отвечаю на поцелуй, если эту борьбу губ и языков можно назвать поцелуем.
Наконец он отрывается от моего рта, но только для того, чтобы стянуть с нас обоих одежду. Его рука находит мой член, жестко обхватывает, сжимает. Несколько резких, даже грубых движений – и я задыхаюсь.
- Пожалуйста… пожалуйста…
- Чего ты хочешь, Север? Тебе мало этого?
- Я хочу тебя… внутри… тебя… во мне…
- Я думал, что вырастил сына… а вырастил любовника…
Он отстраняется и разводит мои ноги в стороны. Я сгибаю ноги в коленях. Со стороны я, наверное, похож на суку во время течки. Месяц назад я бы не позволил себе трахаться в директорской… тем более с собственным отцом. А сейчас мне все равно. Рара щелкает пальцами, и я чувствую, что между ягодицами стало мокро. Отец медленно, тягуче входит в меня… аккуратно, стараясь не причинить боли. Готовить меня он не стал, видимо, в курсе моих частых визитов в элитные магические бордели. Но вот член отца касается моей простаты… и мир срывается в бездну! Я выгибаюсь, кричу от чувства дикого, совершенно невозможного наслаждения, руки ищут опору, судорожно сгибающиеся и разгибающиеся пальцы вцепляются в диван. Рара яростно, даже жестоко двигается во мне, и от этого чувства наполненности я схожу с ума. Толчок. Еще толчок. Мир вокруг меня темнеет, остаюсь только я и охвативший мое тело оргазм. Сперма выплескивается из моего члена, я уже не воспринимаю реальность. Чувствую, как отец кончает и медленно, растягивая удовольствие, выходит из моего тела.
- Ну ты и…
- Шлюха? Я знаю, pара, - прерываю я его.
- Северус, тебе не стыдно соблазнять старого, больного отца?
- Ни капельки, мой любимый «старый и больной» отец.
- Когда это я успел стать любимым?
- После первого же кровавого поцелуя.
- М-да… Я, конечно, ожидал, что ты изменишься, но не настолько же! Ты всегда казался таким постоянным занудой…
- Все течет, все меняется, рара. И я изменился. Твоими стараниями.

Глава 13
- Гермиона, сколько раз я просил Вас не заходить в лабораторию, когда я работаю?!
- Ну, Северус… Ну я же не знала, что Вы такой нервный…
- Я нервный?! Да я… ладно, надо выяснить, в какой век нас занесло…
А ведь все начиналось так хорошо! Учебный год закончился, Гермиона как всегда великолепно сдала экзамены за шестой курс. Я почти закончил работу над зельем-хроноворотом и должен был положить последний компонент, который стабилизировал бы работу зелья. Его количество отвечает за время, на которое вас перенесет вперед или назад. И в самый ответственный момент, когда я проверял работоспособность зелья на мыши (она должна была переместиться на полчаса вперед), моя жена решила зайти и напомнить мне о том, что я пропускаю ужин – именно так она называет мои еженедельные встречи с отцом или Люциусом, который, похоже, скоро станет зависимым от моих укусов, как наркоман от героина. Естественно, я дернулся и насыпал гораздо больше нужной мне дозы. Зелье выплеснулось из котла и обрызгало меня и Гермиону. И вот вам результат – мы стоим посреди замка, напоминающего мой, в Мерлин знает, каком веке – то ли в прошлом, то ли в будущем… Машинально сжимаю трость, которая в момент перехода во времени появилась в моей руке.
- Ладно, Гермиона, пойдемте, нам еще многое нужно узнать. Возможно, в замке кто-то есть…
Мы пересекаем большой зал, затем сворачиваем в коридор, и еще, и еще… Наконец рядом с нами раздаются шаги, и из бокового коридора появляется девушка в очень скромной одежде – на ней простое черное платье из дешевой ткани, полностью скрывающее фигуру, и грубые туфли. Белокурые волосы гладко зачесаны назад. Я окликаю ее:
- Мисс! Постойте! Скажите, какой сейчас год от рождества Христова?
Она испуганно смотрит на меня.
- Не бойтесь меня, мисс, - я протягиваю ей руку.
Девушка, не мигая, смотрит на мои пальцы. Вдруг она разворачивается и бежит вперед по коридору, при этом крича:
- Хозяин вернулся! Хозяин вернулся!
На эти восклицания выходит какой-то пожилой мужчина.
- Ну что, еще один сделал фальшивый перстень и пытается выдать себя за Снейпа? Где этот наглец? Я покажу ему, как издеваться над памятью Лорда!
- Вот он, отец, - указывает на меня пальцем девушка.
- Покажи перстень и трость, - грозно говорит мужчина.
Я в недоумении протягиваю ему руку, затем трость. Тот меняется в лице, бледнеет:
- Простите, милорд! Простите, что усомнился в Вас! Меня зовут Джордж, я управляющий Вашего замка.
- Какой сейчас год?
- От начала эпохи Лорда или от рождества Христова?
- От рождества.
- 2046 год. А от начала эпохи Лорда – сорок седьмой.
- Подожди, Джордж. Я знаю, что это звучит нелепо, но… я из прошлого. Объясни, какая эпоха? Какой Лорд?
- Да, Ваш предшественник предупреждал, что Вы не будете знать ничего о событиях последних пятидесяти лет. Я дам Вам его дневники и исторические книги. А сейчас, могу ли я задать нескромный вопрос, милорд?
- Да, Джордж.
- Кто эта леди, что стоит рядом с Вами?
- Это моя жена, Гермиона Джейн Снейп.
- О, миледи, прошу простить меня за беспорядок, царящий в замке! Я немедленно позову слуг, они приведут все в должное состояние. Вы желаете вместе с милордом пройти в библиотеку или, может быть, заняться вышиванием?
- Библиотека.
***
« Дорогой Северус! Не удивляйся, я знаю, как тебя зовут. Я знаю, что ты сможешь привести этот мир в должное состояние, что ты сможешь сделать то, что не удалось мне. Это – параллельный мир. Из магии здесь действуют только зелья, а алхимиков – наперечет. Правителем одного из здешних государств будешь ты. Предсказания мне всегда удавались.
Но все по порядку. Итак, меня зовут Салазар Джеймс Слизерин Снейп. В твоем мире я известен как Салазар Слизерин. Я – родоначальник твоей семьи. Моего сына звали (он осел в вашем мире в прошлом) Август Салазар Юлиус Снейп. Я уверен, его имя тебе знакомо. Именно его вы считаете первым Снейпом. Я – один из величайших магов современности, но… Они всегда есть везде, эти коварные «но»! Мне никогда не давалось зельеварение, за всю свою жизнь я сварил правильно от силы пару зелий. Теперь ты имеешь полное право меня презирать. Я – не алхимик, я – пророк.
Почему я ушел из твоего мира? Все донельзя банально. Я был исследователем и всегда мечтал совершить какое-нибудь великое открытие. Я его совершил – именно мне на самом деле принадлежит теория о множественности миров. Ко времени этого открытия я уже успел сделать многое: поучаствовать в основании Хогвартса, создать свою легендарную лабораторию, в которой, кроме хлама, никогда ничего и не хранилось – я уже говорил, что зельевар из меня никакой – жениться и родить наследника. Но вот пришло Открытие, и мир в одночасье сменил ориентиры.
Я бросил все: жену, сына, которому было уже двадцать лет, Хогвартс, друзей, врагов… Август мне так этого и не простил. Именно поэтому в родословном древе Снейпов нет моего имени. Я не позаботился о создании Кодекса Клана (я не знаю, как вы это сейчас называете), но этим занялся Август вместе с сыном. Согласно этому Кодексу, Глава Клана Снейпов может исключить из Клана любого его члена. В свое время я поторопился и обратил Августа в семнадцать лет – отсюда правило о возрасте перерождения. Главой Клана я перед побегом в другой мир сделал Августа. Вот так я потерял всякую власть над своими потомками. Да я об этом и не горевал особо, мне не до этого было. Я путешествовал по разным мирам, изучал особенности переходов, составлял карту обитаемых миров с заметками об обычаях и внешнем виде население, а также об условиях жизни. Такой своеобразный путеводитель.
Кстати, предупреждая твой следующий вопрос, сразу скажу, я – истинный вампир, бессмертный, как и ты. В конце девятнадцатого века я прибыл сюда, в этот мир. Сначала я просто изучал его, но постепенно привык и осел здесь. Наконец, где-то в середине этого столетия мирная жизнь мне наскучила. Захотелось власти. Медленно, но верно я копил силы, собирал у себя артефакты из других миров, работающие здесь. Не буду тебе рассказывать, как, но я сумел встать во главе этого государства и стал называть себя Великим Лордом.
Но вскоре выяснилось, что править я совершенно не умею, а уйти потихоньку у меня бы уже не получилось – было много недоброжелателей, которые тут же убили бы меня. Уходить же из этого мира тайком не хотелось… В общем, я дотянул до критического момента, когда надо было или умирать, или героически отступать. Тогда я создал легенду, что Бог зовет меня к себе, но душа моя возродится в Снейпе, который придет сюда через десять лет после моего ухода. У него будут при себе Знаки Власти – перстень и трость. Он снова будет править страной.
Меня здесь боятся до сих пор, так что место на троне тебе уступят без вопросов. Антидот к тому зелью, что закинуло тебя сюда – в будущее другого мира – приготовить очень сложно, хотя я не исключаю вероятности твоего успеха. Хочешь или не хочешь, но бороться за власть тебе придется, так как реально ты ничего решать не сможешь, будешь сначала только марионеткой на троне. Короче говоря, если тебе удастся вывести мою (а теперь и твою) страну из состояния глубокого кризиса, я или перенесу тебя назад в твой мир, или твоих близких – сюда. Если осядешь здесь, власть останется за тобой.
Хочешь больше узнать об этом мире – читай «Большую историческую энциклопедию» и «О времена, о нравы! Современная Горная Британия и ее обитатели». Автор этих книг – я, Салазар Снейп.
Я все сказал. Выпутываться тебе.
С уважением, Салазар Джеймс Слизерин Снейп».
Честно говоря, я ошарашен. Что теперь делать, спрашивается?
***
- И это называется родовым замком?! Нет, я понимаю, что у вас технологии на уровне девятнадцатого века, но это же не повод жить в Средневековье! Усовершенствовать эту крепость, по-моему, невозможно. Здесь нет места под лифт и возможности провести электричество. А я не позволю моей жене портить свое здоровье и здоровье еще не рожденного ребенка! Вывод ясен – мы переезжаем. Я полагаю, у меня есть приличное состояние? Джордж, подберите мне приличное поместье, оснащенное всеми благами цивилизации и не нуждающееся в ремонте. Не далее как на следующей неделе мы должны переехать из этой продуваемой всеми ветрами цитадели.
- Да, милорд. Я все сделаю, милорд.
- Перестань кланяться. Меня это раздражает, - Мерлин, как я устал! Эти тупые министры ничего не понимают! Им говоришь, что пора заканчивать вывоз ресурсов и умов из страны, а они только глазами хлопают. Как будто я в документах не видел, сколько ученых эмигрировало!
- Хорошо, милорд. Как скажете, милорд.
- Иди отсюда! Быстро! – не могу удержаться. Ну сколько можно повторять, что не нужно прибавлять «милорд» после каждой фразы.
Сажусь в кресло и откидываю голову, давая себе несколько минут отдыха. Что я успел понять за проведенные здесь два месяца, так это то, что, если эмиграция и вывоз природных ресурсов продолжатся такими темпами, эта страна будет по уровню развития не то, что в хвосте, она вообще безнадежно отстанет от остальных государств мира. Сейчас все страны Востока по уровню развития соответствуют концу двадцатого века. Почему я говорю только о Востоке? Западных государств в этом мире не существует. Там, где должны размещаться Франция, Германия и прочие страны Европы – большая пустыня. Наиболее развитые цивилизации – в Азии, на территориях Ирака, Ирана, Эмиратов, Китая, Японии, некоторой части России и прочих стран Ближнего и Дальнего Востока.
Африки здесь не существует, как и Антарктиды. Вместо этого все континенты смещены к югу, а на севере располагается материк-государство Антанта, который, выражаясь языком моего мира, представляет собой причудливое переплетение Западной и Восточной культуры. Хотя, правильнее было бы сказать, культуры Востока и Халифата.
Наиболее прогрессивными странами (а точнее, объединениями стран) в этом мире являются Восточная Тихоокеанская Федерация (что-то вроде НАТО, с теми же политическими ориентирами в стиле «те, кто не с нами – против нас») и Халифат – полная противоположность ВТФ, но настроенная столь же воинственно. Правда, именно из-за разнообразия технических средств ведения войны Халифату и Федерации приходится мириться с существованием друг друга. На всякие же мелкие страны, вроде моей Горной Британии, они даже внимания не обращают. Так же как и на далеко идущие в смысле завоевания мира планы Антанты, с которой Британия вынуждена вести войну, обреченную на поражение.
Честно говоря, я уже решил, что нужно брать жену в охапку и эмигрировать куда-нибудь в Федерацию, подальше от этих северян. Но фальшивые паспорта будут готовы только через месяц, и это время нам с Гермионой нужно как-то пережить, пытаясь оттеснить армию Антанты к границе. Делать это с каждым днем становится все труднее, и я боюсь, что мы не успеем бежать и окажемся в плену у северян. Да, хорошо же ты меня подставил, Салазар Слизерин!

Глава 14
Казалось, еще два дня назад побег был возможен. Армия Антанты стояла неподалеку от наших границ, и перспектива пережить еще неделю была вполне реальной. Но… К несчастью, отступление северян было отвлекающим маневром. И сейчас огромная, сметающая все на своем пути толпа воинов, вооруженных если не по последнему, то по предпоследнему слову техники, идет к столице, где на время военных действий обосновались мы с Гермионой. А у наших бойцов что? Ружья и пушки образца девятнадцатого века, плюс готовность умереть за Родину. И как вы думаете, кто в таком положении выиграет?
Нет, я, конечно, варю зелья, использую вампирскую магию в пределах своих возможностей (ее-то тут никто не отменял, работает превосходно), но что один алхимик может сделать против тысяч пулеметов? Разве может зелье противостоять сотням танков?
Антанта прислала для порабощения Горной Британии столько оружия, техники и людей, что невольно начинаешь чувствовать себя важной персоной. Только я очень сомневаюсь, что мне это поможет избежать плена. Если вы думаете, что я предпочту умереть, чем сдаться на милость победителя – вы ошибаетесь.
Отец всегда говорил мне: «Север, жизнь одна. Не надо стремиться к смерти. Лучше жить, нося кандалы, чем умереть с короной на голове. Возможно, люди будут тебя помнить как героя, но тебе, мертвому, от этого не будет ни жарко, ни холодно». Я с ним согласен.
Единственное, что меня беспокоит – положение Гермионы и ребенка. Возможно, если постараться, то мне удастся отстоять свои права на жену и дочь. По крайней мере, я постараюсь это сделать. Но сейчас мы с министрами, не успевшими вывести свои капиталы в иностранные банки, пытаемся хоть как-то противостоять вторжению. Получается, мягко говоря, плохо. Полчаса назад закончилось собрание Военного Совета, но, увы, всем уже понятно, что война проиграна. Никто не смог предложить каких-либо внятных решений, способных продлить агонию страны.
Мои размышления прерывает громкий хлопок. Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю глаза. Передо мной стоит жена, держащая в руках увесистый том. Еще один, похожий, лежит на столе. Кому что, а Гермионе – библиотека.
- Северус, Вы просили меня найти всю информацию о культуре Антанты и образе жизни населения.
- Да, Гермиона. Вы нашли что-нибудь занятное? – стараюсь изгнать из голоса ощущение обреченности.
- На самом деле, Антанта – очень интересное государство. Жители очень суеверны, и нарушение устоев считается серьезным преступлением. Их культура – это что-то невероятное. С одной стороны – полное равноправие, с другой – абсолютная дискриминация. К примеру, по закону женщины вполне могут работать, носить брюки, водить машину… Но на практике вотчиной женщины остается дом, и традиция требует ношения паранджи, чтобы «не спугнуть красоту». Только старухи могут себе позволить ходить в обычной одежде, а не в этом пережитке арабских стран, - голос жены становится все более и более возмущенным, - нет, Северус, Вы представьте себе, женщины сами – вы только вдумайтесь, сами! – не поступают в университеты, хотя никто им этого не запрещает! Кроме того, в Антанте на официальном уровне разрешено мужеложство и однополые браки. Это ни в какие ворота не лезет! При разводе дети всегда остаются с мужем, женщины же даже не возмущаются. Разрешено рабство! Какой-то Халифат в миниатюре, только в еще более ужасающем варианте!
- Спасибо Вам большое, Гермиона. А сейчас, не могли бы вы оставить меня на несколько минут, - я не успеваю договорить, мощный толчок сотрясает замок. – Что это? Джордж!
- Да, милорд? – Слуга вбегает в комнату, уворачиваясь от летящих с полок предметов.
- Что происходит?
- Антанта, милорд. Войска наступают на Вашу резиденцию. Прикажете бороться или сдаваться?
- Сдаемся на милость победителя, - тихо говорю я, закрыв лицо руками. Вот и все, Северус. Побыл королем, пора и честь знать. Работорговцы уже заждались.
- Северус, почему Вы даже не пытаетесь дать отпор?! – кричит на меня Гермиона. Она все чаще позволяет себе кричать и выказывать недовольство. Видимо, при переходе в этот мир чары ослабли и постепенно спадают. А я даже не могу повторно их наложить – не помню, как это делал.
- Потому что это бесполезно, дорогая моя. Готовьтесь к плену… и постарайтесь не унижаться перед победителями. Я неверно разыграл эту партию, и это поражение – на моей совести. Но сейчас уже бесполезно говорить, как все могло сложиться, поступи я иначе. Пойдемте в Главный Зал, Гермиона. Подданные не должны видеть нас сломленными.
- Зачем? Для чего? Я не хочу добровольно идти в руки к этим хищникам-северянам! Северус, если бы Вы знали, как я ненавижу это Ваше дурацкое смирение! – слезы текут по лицу моей жены, а она словно не замечает их, - Северус, зачем все это? Чтобы достойно проиграть? Какая мне разница, какой меня увидят эти люди? Какие поданные, Северус? Нет у нас с Вами уже никаких подданных! Клянусь, если Вы сдадитесь в плен, я буду ненавидеть Вас вечно!
- Я сдамся, Гермиона. Я хочу жить.
- Что ж… - она шумно выдыхает и пытается придать лицу спокойное выражение. – Я покорюсь Вашей воле, дорогой супруг, - издевательское уважение в ее голосе задевает сильнее, чем перспектива рабства. – Я даже выношу и рожу Вашего ребенка. Но клянусь, я потребую развода при первой же возможности. В каком случае брак считается расторгнутым?
- Супружеская измена с представителем противоположного пола, - внезапно севшим голосом отвечаю я.
- Замечательно. Пойдемте в Главный зал, милорд. Вам же не терпится увидеть Ваших новых господ, - яд, которым наполнены ее слова, можно сцеживать и использовать в зельях.
Гермиона идет к двери и, когда я уже встаю с кресла, оборачивается и тихо говорит:
- Будь ты проклят, Северус Снейп. Будь ты проклят.
Она быстро удаляется по коридору. Я, вздохнув и мысленно попрощавшись со своей свободой, следую за ней.
У входа в Главный зал она останавливается и ждет меня. Мы входим под аккомпанемент слов кого-то из северян. Он что-то восклицает, а затем спрашивает у собравшихся в кучку Министров:
- А где же ваш король? Наверное, убежал, воспользовавшись суматохой. Да, вот такие они, монархи – требуют отдать за них жизнь, а потом улепетывают, спасая свою драгоценную задницу. Так где ваш, - он хмыкает, – сюзерен?
- Я здесь, - спокойно говорю я. Все взгляды теперь направлены на нас с Гермионой.
- О, а вот и Его Величество пожаловало! – криво ухмыляется северянин (по-видимому, он здесь главный). – У Антанты к Вам есть очень заманчивое предложение – в знак глубочайшего уважения к Вашей королевской персоне, а также к персоне Вашей супруги мы разрешаем Вам сделать выбор из двух вариантов: либо совершить самоубийство, либо стать пленниками. А если вы будете хорошо себя вести, вам даже позволят выбрать себе хозяина.
- Плен.
- Замечательно… - главный подходит к нам и, словно мимоходом, замечает, - да, просто великолепно. Рихард любит красивых рабов.
- Кто такой Рихард?
- Рихард Эгинхард Бернард Тадеус фон Рихтховен – самый влиятельный в Совете, управляющем Антантой. А еще он очень любит мужчин… Не мальчиков, а именно взрослых мужчин. Если ты, твое бывшее королевское Величество, попадешь к нему в постель и окажешься достаточно умелым, то… тебя ждет воистину королевская жизнь. Кого-кого, а любовников Рихард содержит в отменных условиях. А если удастся стать фаворитом, - голос северянина становится мечтательным, а я только сейчас, при упоминании немецких имен, обращаю внимание на то, что все захватчики высокие и светловолосые. Попадаются и рыжие, и русые, но ни у кого нет темных волос. И кожа у всех светлая, нетронутая загаром. Настоящие скандинавы.
Поток моих мыслей прерывает пощечина. Я непроизвольно прикрываю место удара ладонью и поднимаю глаза на обидчика. Им оказывается тот главный северянин.
- За что? – это что, мой голос? Эти интонации побитой собаки – мои?
- Ты недостаточно внимательно меня слушаешь, раб, - издевательски ухмыляется тот в ответ.
- Я никогда не стану Вашим рабом. Лучше уж тот, про которого Вы говорили. Как его имя? Рихард?
- Это для меня он Рихард. А для тебя – герр фон Рихтховен. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, англичанин. Для начала ответь на несколько вопросов. Во-первых, скажи, ты готов спать с мужчиной?
- Да, - я опускаю глаза, но все равно вижу, как мои подданные возмущенно перешептываются и окидывают меня презрительными взглядами. Мои бывшие подданные. Однополые связи в Горной Британии находятся под строгим религиозным запретом, и не один нормальный британец не признался бы в том, что его привлекают представители своего пола.
- Ничего себе! Парни, вы слышали? Страной гомофобов управляет нормальный человек! – главный выглядит ошарашенным, - ну что, следующий вопрос. Тебе это нравится?
- Что – это?
- Не придуривайся, англичанин. Ты прекрасно понял, о чем тебе спрашивают. Тебе нравится секс с мужчиной?
Я закрываю лицо руками и тихо отвечаю:
- Да.
- А ты случаем не врешь, а?
- Нет. Я говорю правду.
- Сейчас мы это проверим. Для того чтобы быть рабом Рихарда, надо быть отзывчивым…
Северянин подходит ко мне и говорит:
- Смотри на меня.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Сразу же звучит новая команда:
- Сними пиджак.
Сглатываю и, повинуясь, расстегиваю пуговицы на новом бархатном жакете. Знать в Британии носит современную одежду: брюки, пиджаки, рубашки, джинсы. Кстати, к последнему предмету гардероба я пристрастился еще в своем мире – брюки из джинсовой ткани очень удобны и, помимо всего прочего, весьма мне идут. Пуговицы кончились. Уже? Я сжимаю зубы, чтобы не сказать лишнего, и, сняв пиджак, бросаю его на пол.
- Хороший мальчик, - главный протягивает руку и треплет меня по щеке. Еле сдерживаюсь, чтобы не отстраниться. – Теперь расстегни рубашку.
Стараясь не смотреть на жену, наблюдающую за этим унижением, вытаскиваю рубашку из-под ремня джинсов и медленно, пытаясь оттянуть момент следующего приказа, расстегиваю пуговицы. Жаль, что их немного.
- Хорошая фигура… Не качок, но и не дохляк, - замечает северянин, подходя ко мне вплотную. Он кладет правую руку мне на бедро, слегка поглаживает. Затем медленно перемещает ладонь ближе к моему члену, как бы невзначай задевая его. По моему телу тут же пробегает волна тепла – еще бы, три месяца без секса… Жена постоянно отказывала мне в любви, ссылаясь то на головную боль, то на тошноту, то еще на какие-нибудь причины. Изменять ей с женщинами я не мог, а мужеложство в Британии, как я уже говорил раньше, запрещено. Так что на три долгих месяца моим верным утренним спутником стала одинокая мастурбация в душе. Любой мужчина подтвердит, что это не дает такой разрядки, как секс с партнером. Так что сейчас меня можно возбудить даже такой грубой лаской, как эти унизительные поглаживания северянина.
Тем временем главный сжимает мои ягодицы левой рукой, а правой мучительно медленно массирует мой член. Мое тело все явственнее и сильнее реагирует на его действия. Голова запрокидывается, а бедра сами собой начинают двигаться. Но, как только главный убеждается в том, что я возбужден, он отпускает меня и говорит:
- Какое отзывчивое тело. Рихард будет рад заполучить тебя в свою коллекцию любовников.
Я только киваю, не в силах произнести не слова. В висках стучит кровь, шумное дыхание выдает мое желание, а сердце никак не хочет успокаиваться. Пересилив себя, я смотрю на Гермиону. И снова опускаю голову. В ее глазах – яркое презрение, осуждение и ненависть. То, что я боялся увидеть. Да, другого пути, кроме развода, для наших отношений не существует.
- Как тебя зовут? – спрашивает меня главный.
- Северус.
- Значит так, Северус, сейчас мой человек отведет тебя и твою жену в самолет. Уже сегодня мы вылетим в Антанту. За нами последуют еще несколько воздушных кораблей с добычей. Твоя задача – делать то, что тебе говорят и не пытаться сбежать. Понял?
- Да.
- И еще. Запомни, это раньше ты был королем. Сейчас ты – раб. Любой может тебя убить, и никому ничего за это не будет, если Рихард не узнает. Он очень не любит терять свои игрушки. А ты с этой минуты принадлежишь ему. Тебя приведут на заседание Совета и предложат выбрать себе хозяина. Рихарда ты сразу узнаешь, он – единственный человек в Совете, у которого длинные рыжие волосы. Запомнил?
Я киваю. Главный поворачивается к какому-то пареньку:
- Отто, отведешь их. И смотри у меня! Только попробуй пальцем их тронуть, живо из гвардии вылетишь.
Тот кивает и говорит:
- Идите за мной.
Я поднимаю с пола пиджак и послушно следую за этим Отто. Гермиона идет рядом со мной. Мы выходим из замка и направляемся к находящемуся неподалеку аэродрому. Когда мы устраиваемся в самолете, я пытаюсь заговорить с женой, но она не отвечает. В мою голову закрадывается мысль о побеге, но оглядевшись вокруг и увидев десяток охранников с автоматами наперевес, я понимаю, что даже пытаться бежать бессмысленно. Даже с вампирскими фокусами я далеко не уйду. Вы спросите, откуда я знаю про автоматы? Мне казалось, что после компьютера в лаборатории вас уже ничто не должно удивлять.
Примерно через полчаса в салон заходит главный в сопровождении еще нескольких человек. Он что-то говорит пилоту по-немецки и садится в кресло. Мы взлетаем.
В романах часто можно встретить фразу: «Самолет уносил его к новой жизни». Я тоже мог бы так сказать. Но не скажу. О какой новой жизни может идти речь, если максимум, на что я могу рассчитывать в будущем – роль любовника какой-то богатой шишки? Может быть, он позволит мне варить зелья. Может быть. А может быть, и нет.

Глава 15

Я стою на коленях перед Советом. Гермиона – в другом зале, с целой кучей охранников. Главный северянин, тот, что привез нас сюда, распинается перед своими повелителями. Судя по всему, рассказывает, кто я такой. Я не говорю по-немецки, поэтому с трудом улавливаю смысл. Перестаю вслушиваться и вместо этого начинаю рассматривать правителей Антанты. Их семь. Почему не шесть или не восемь? Не знаю. Первый – старик с благообразной внешностью. Седые волосы, короткая ухоженная борода, аккуратный серый костюм. Все атрибуты доброго дедушки присутствуют. Второй – молодой мужчина с ни чем не примечательной внешностью. Русые волосы, прямой нос, средней толщины губы. Среднего роста, средней упитанности. Истинный представитель среднего класса.
Третий – Рихард фон… как там его? Неважно. Итак, Рихард. Судя по всему, мой будущий хозяин. С первого взгляда видно – эксцентричный человек. Его волосы мне охарактеризовали как рыжие. Наглая ложь. Волосы у него темно-красного цвета. Честно говоря, первый раз вижу такой оттенок. Его костюм – самый заметный: черные брюки (скорее всего, кожаные – очень уж плотно облегают ноги), пиджак из змеиной кожи, надетый на голое тело, и туфли с острыми носами из того же материала, что и жакет. В одно ухо вдета длинная серьга с каким-то зеленым камнем (если судить по богатству одежды, это изумруд, но точно сказать не могу – мне отсюда не видно).
Четвертый – мужчина моих лет, обладатель безукоризненно правильных черт лица и копны густых длинных светлых волос. Одет богато, но со вкусом. Дорогой бежевый костюм, черная рубашка – стильно и без особых вывертов. Пятый – юноша с отталкивающей внешностью. Сломанный нос, гротескно тонкие губы, чересчур острый подбородок, гладко зачесанные назад русые волосы.
Шестой и седьмой – близнецы. Пожилые, если не сказать старые. Лица изъедены морщинами. Короткие волосы причесаны одинаково. Только костюмы отличаются цветом – у одного он черный, у другого – синий.
От такого увлекательного занятия, как разглядывание членов Совета, меня отвлекает голос, говорящий по-английски:
- Раб, ты был королем. Только поэтому ты удостаиваешься чести выбрать себе хозяина из людей, находящихся в этом зале. Подойди к тому, кого ты готов признать своим госоподином.
Я вновь окидываю взглядом сидящих мужчин и замечаю, что Рихард фон… вспомнил! Рихард фон Рихтховен, ухмыляясь, манит меня к себе пальцем. Я поднимаюсь на ноги, подхожу к нему и снова становлюсь на колени, склонив голову. Он берет меня за подбородок и заставляет запрокинуть голову:
- Сегодня ты придешь ко мне в спальню, раб.
- Я не буду с Вами спать, - какая муха тебя укусила, Северус?
- Хорошо. Скоро ты сам прибежишь ко мне. Я умею ломать непокорных, - он отворачивается от меня и обращается к остальным. – С вашего позволения, господа, я вас покину. Мне нужно заняться воспитанием нового слуги.
Он встает и направляется к выходу из зала. Я, не дожидаясь приглашения, следую за ним. Мы по очереди проходим в соседнюю комнату, где ждет Гермиона.
Фон Рихтховен окидывает ее взглядом и спрашивает:
- Кто это?
- Эта женщина – моя жена, - отвечаю я.
- Ты забыл кое-что сказать, раб.
Я понимаю, что он хочет услышать и с едва заметной издевкой в голосе интересуюсь:
- Какое обращение Вам больше нравится: милорд, господин или, может быть, хозяин?
- Господин. Так кто это?
- Это моя жена, - сглатываю, но все же заставляю себя сказать, - господин.
-Хорошо… Как тебя зовут?
- Северус Снейп… господин.
- Полное имя.
- Лорд Северус Тобиас Александр Снейп.
- А жену?
- Леди Гермиона Джейн Снейп.
- Что ты умеешь делать кроме сидения на троне?
- Я – хороший зельевар, господин.
- Неужели? Я попрошу главного Мастера алхимии проверить тебя. Будешь работать зельеваром, пока не поменяешь черпак на постель, - он щелкает пальцами и в комнату моментально вбегают двое слуг. – Принесите Зелье Верности.
Кровь отливает от моего лица. Зелье Верности! Это значит, что я никогда не смогу уклониться от его приказа, сформулированного в особой форме. Фон Рихтхофен пристально смотрит на меня и говорит:
- С теорией зельеварения ты хорошо знаком, раз в курсе действия Зелья Верности. Посмотрим, что у нас на практике. Ты знаешь слова, которые должен произнести раб?
- Да, - так нельзя, это не просто Темная, это Черная Магия. Дернул же меня черт (вернее, отец на пару с Томом) заняться изучением Темных ритуалов.
- А твоя жена?
- Не думаю. Она не знакома с этим разделом алхимии, - не втягивай в это Гермиону, пожалуйста!
Фон Рихтховен поворачивается к ней:
- Повторишь сказанное твоим мужем. Поняла?
- А если я откажусь?! – Гермиона, ты не в том положении, чтобы играть в независимость. Я уже подписал приговор нам обоим.
- Придется мне с тобой поработать. И, поверь мне, это тебе не понравиться, - обманчиво ласковым голосом говорит немец.
Моя жена вздрагивает. Да, с выдержкой у нее проблемы. Хотя в ее положении это неудивительно.
- Ты меня поняла? – мягко, почти нежно интересуется фон Рихтховен.
Гермиона кивает.
- Замечательно. И, я надеюсь, ты приведешь себя в подобающий приличной женщине вид. Я имею в виду паранджу. Я не такой изверг, чтобы содержать семью хорошего зельевара в бедности. Я буду снабжать вас одеждой, пищей и лекарствами. Вы будете жить в приличных апартаментах. Но только если это будет окупаться. Так что моли Бога, – или в кого ты там веришь, девочка, - чтобы твой муж оказался мастером в своем деле.
В комнату входят те же слуги, но в сопровождении какого-то старого человека. Он приближается ко мне, и я чувствую острый запах трав и сладковатый аромат крови. Это явно зельевар. Только от человека моей профессии может так пахнуть. Самое смешное, что, несмотря на отсутствие человеческой магии, зельеварение здесь процветает… и в точности повторяет наше! Слизерин постарался, черт его дери!
- Проверьте его, Маркус. Этот раб утверждает, что он хороший алхимик.
- Конечно, Рихард, - старик обращается ко мне. – Влияет ли время сбора трав на их свойства?
- Разумеется, - и это проверка? Я думал, меня будут опрашивать по свойствам редких зелий, а тут… Программа Хогвартса за третий курс!
- Глоток Живой Смерти. Его свойства, применение, особенности.
- На физиологическом уровне замедляет все процессы в организме, не исключая дыхание и сердцебиение. Применение чревато негативными последствиями для организма, в частности, временным нарушением деятельности нервной системы и ужасной слабостью. Может вызвать проблемы с гормональным балансом. В связи с этим запрещено к употреблению маг… людям до двадцати пяти лет. Применяется только в экстренных случаях, например, при сильных отравлениях, когда нет возможности сразу дать противоядие. Для приготовления требуются очень редкие компоненты, такие как…
- Достаточно. Теперь скажи, как долго ты занимаешься алхимией?
- Около двадцати пяти лет, - я подсчитываю в уме: мне тридцать пять, отец начал заниматься со мной зельеварением за год до моего поступления в Хогвартс, - да, двадцать пять.
- Хорошо. Рихард, он Вас не обманул. Перед Вами действительно замечательный специалист. Вам крупно повезло – иметь раба-алхимика очень прибыльно.
Фон Рихтховен кивает:
- Давайте начнем ритуал.
Зельевар подходит к слуге, держащему на подносе три кубка, и вручает по одному кубку, до краев наполненному холодным зельем, мне, Гермионе и фон Рихтховену.
Рыжий немец выпивает свою порцию и начинает говорить:
- Я, герцог Рихард Эгинхард Бернард Тадеус фон Рихтховен, отныне и навсегда буду хозяином и защитником Северуса Снейпа и Гермионы Снейп. Никто не имеет права посягать на принадлежащее мне, если только я этого не разрешу.
Я подношу к губам кубок. Приторная, вяжущая жидкость сушит горло. Я сыграю свою роль в этом фарсе.
- Я, лорд Северус Тобиас Александр Снейп, признаю себя собственностью герцога Рихарда фон Рихтховена и отдаю свою жизнь в его руки, - я опускаюсь перед немцем на колени, повернув голову в сторону жены.
Гермиона держит сосуд двумя руками, но зелье все равно выплескивается. Наконец ей удается выпить жидкость.
- Я, леди Гермиона Джейн Снейп, признаю себя собственностью герцога Рихарда фон Рихтховена и отдаю свою жизнь в его руки, - ей удается говорить спокойно.
Она подходит к нам и падает на колени. Фон Рихтховен протягивает вперед руки. Я касаюсь губами тыльной стороны ладони и медленно отстраняюсь. На моем запястье и на запястье графа появляются золотые браслеты, украшенные замысловатой вязью. Я пытаюсь снять свое «украшение», но тщетно. В общем-то, я и не надеялся.
Гермиона шепчет:
- Где это видано, чтобы женщина целовала руки мужчине? – но все же пересиливает себя. Как ни странно, но на ее руке золотых оков не появляется.
- Вот и замечательно. Идите за мной. Сейчас мы поедем ко мне в поместье. Вам выделят комнаты, где вы будете жить, - говорит рыжий, поворачивается к слугам и алхимику, - до свидания, Маркус. Еще раз благодарю Вас за помощь.
После того, как зельевар уходит, фон Рихтховен жестом отсылает слуг и продолжает:
- Но сначала – один приказ. Лорд Северус Тобиас Александр Снейп, я, твой господин, приказываю тебе не касаться себя, дабы доставить плотское удовольствие, и не допускать прикосновений других людей. Также ты не будешь заниматься сексом, пока я не разрешу тебе, вне зависимости от того, кто твой партнер. Единственный, кто имеет право быть твоим любовником – я. Ты понял меня?
- Да, - вот значит, как. Он решил меня измором взять. Знает ведь, что здоровый молодой мужчина в целибате не больше двух-трех месяцев сможет прожить.
- Хорошо. Следуйте за мной, - он выходит из комнаты.
Я, не глядя на Гермиону, иду за ним. Похоже, меня ждет несколько недель мучений, а потом – роль игрушки фон Рихтховена. А если вспомнить, что мне так или иначе придется рассказать ему о том, что я вампир… И, судя по всему, жена твердо решила от меня уйти после родов, а значит, я, ко всему прочему, еще и окажусь одиноким отцом. Да, веселенькое у меня будущее.

@темы: Гарри Поттер, Фанфики

---

Главы 9, 10.
Глава 9
- Это будет больно? – тихие слова, опущенные ресницы…
- Нет, моя дорогая. Я буду осторожен, Вам понравится, - я говорю ласковым тоном, тихо, стараясь успокоить, невольно копируя интонации отца во время обращения.
Гермиона нервно теребит юбку и, наконец, решается:
- Помогите мне расстегнуть корсет, пожалуйста.
- Конечно.
Я медленно, не торопясь, развязываю шнуровку на платье и опускаю лиф, обнажив изящную небольшую девичью грудь. Так же аккуратно провожу языком по округлости, намеренно задев сосок. Он тут же напрягается, а девушка шумно выдыхает. Отзывчивость – это хорошо. Если она так легко возбуждается, значит, секс будет доставлять ей удовольствие, и наследником я обеспечен.
Я встаю перед ней на колени, попутно снимая камзол. Стягиваю с Гермионы платье, при этом слегка поглаживая ее ягодицы. Поднимаюсь и помогаю девушке лечь на кровать, потому что идти она не в состоянии. Освобождаю ее ноги от оков узких туфель и от чулок. Медленно раздеваюсь сам, чувствуя на себе взгляд жены.
Опускаюсь рядом с ней на постель и перехожу к неторопливым ласкам, стараясь подготовить ее к предстоящей потере невинности. Покрываю нежное, отзывчивое тело девушки поцелуями, прислушиваясь к ответным вздохам и стонам. После того как я слегка прикусываю кожу на шее, Гермиона как будто теряет самообладание и начинает в ответ поглаживать мою грудь, играя с сосками. Эти ласки неумелы, но искренни. Я спрашиваю:
- Ты готова?
И, услышав в ответ хриплое: «Да», посылаю здравый смысл к чертям, тем не менее, стараясь сделать все как можно приятнее для девушки. Резко проведя рукой по бедрам, сдергиваю с нее трусики. Услышав приглушенный стон, пускаю в ход язык, дразня жену прерывистыми ласками. Наконец, когда она уже на грани оргазма, нежно, как можно медленнее, сдерживаясь, вхожу в нее. Гермиона сдавленно вскрикивает. Я останавливаюсь, давая девушке возможность привыкнуть к ощущению наполненности. Вдруг я слышу:
- Двигайся, я потерплю. Мне почти не больно.
Это нельзя назвать сексом. Про такой акт можно сказать только: «Заниматься любовью», настолько это мягко и нежно, стараясь доставить как можно больше удовольствия, как можно меньше боли.
Через пару минут я уже не могу сдерживаться и кончаю.

***

Просыпаюсь я с ощущением, что на мне кто-то лежит. С трудом открываю глаза и вижу по-хозяйски расположившуюся на мне жену. Так как вылезти не представляется возможным, я бужу ее:
- Доброе утро, Гермиона!
Она приподнимает голову и сонно смотрит на меня, затем до нее доходит, что она голой лежит на эрекции собственного мужа, и она, покраснев, скатывается на постель, моментально завернувшись в простыню.
Я усмехаюсь:
- Я уже все видел.
Она все равно смущается и тихо спрашивает:
- Северус, мы с Вами ведь все равно останемся друзьями? Нет, это было превосходно, Вы – великолепный любовник, - слова тяжело ей даются, конечно, первый раз говорит такое мужчине. – Но… я не чувствую к Вам любви. Мне бы очень хотелось жить с Вами в мире. Вы… такой надежный… Я хочу быть Вашим другом, но… не люблю Вас.
- Гермиона, я вас прекрасно понимаю. Я тоже не могу назвать те чувства, которые испытываю к Вам, любовью. Я привязался к Вам, не спорю, но я Вас не люблю. Я рад, что Вы считаете меня своим другом. И спасибо за столь лестную оценку моих постельных талантов.
- Не за что… - Боже, она краснеет, словно девственница! А ведь я вчера об этом позаботился.
Вдруг дверь в комнату распахивается, и к нам заходит… мой отец собственной персоной. Жена взвизгивает и еще плотнее закутывается в простыню. Я слегка краснею, но почему-то не делаю попыток прикрыться, а, напротив, прогоняю румянец с лица.
- О, судя по вашему виду, ночь прошла отлично! – он вообще знает о такой вещи, как такт? – Ну, вам нужно собираться и отправляться в Хогвартс, Дамблдор сказал, что он не намерен снимать уроки Зелий только потому, что профессору надо помиловаться со своей женой. Север, не надо делать такие большие глаза, у тебя сегодня нет занятий до обеда, так что ты никуда не опоздал, в отличие от Гермионы. Давайте быстренько, через полчаса я жду вас в холле.

***

- Директор, я настаиваю на перераспределении моей жены!
- Нет. В истории Хогвартса не было подобных прецедентов.
- Будут.
- Нет.
- Что ж, в таком случае завтра Хогвартс лишится одного профессора Зельеварения и двух лучших студентов – мистер Малфой направится в Дурмштранг, а миссис Снейп – на домашнее обучение.
- Хорошо, во время ужина в Большом Зале.
- Я предпочел бы, если бы это произошло здесь и сейчас!
- Директор в этой школе я, Северус. Вот станешь главным, будешь командовать.
Знал бы директор, что его слова окажутся пророческими…

***

Дамблдор поднимается со своего места и начинает говорить что-то о свободе выбора. Я быстро отыскиваю взглядом жену – она сидит на самом краю гриффиндорского стола, с ней никто не разговаривает.
- Итак, сегодня в Хогвартсе первый раз в истории произойдет перераспределение. Миссис Снейп, прошу вас! – говорит директор.
Я наклоняюсь к Распределяющей шляпе и шепчу:
- Отправишь ее не в Слизерин – проверим степень возгораемости старой говорящей одежды…
Девушка под пристальными взглядами поднимается со своего места и идет к преподавательскому столу. МакГоннагал водружает на ее голову шляпу, которая, помедлив пару секунд, выкрикивает:
- Слизерин!!!
Стол моего факультета взрывается аплодисментами. Еще бы – жена декана и подруга матери Малфоя… Гермиона улыбается и, поспешно вскочив с табуретки, идет к слизеринцам, которые уже освобождают для нее место. Но вдруг она останавливается, поворачивается ко мне… и… срывает красно-золотой галстук, тут же бросив его на каменный пол. Затем спокойно направляется к столу, где садится рядом с Драко, который уже вернулся в Хогвартс. Поднимает на меня глаза, словно извиняясь за этот спектакль. Я еле слышно шепчу:
- Молодец, девочка.

***

Вечер проходит мирно и спокойно, как-то по-семейному. Гермиона пишет эссе и читает учебники, время от времени задавая мне вопросы. Я неспешно потягиваю коньяк, отвечаю на беспрестанные: «Почему? Зачем? Как?» и любуюсь всплесками огня в камине. Раньше красные, золотые, багряные языки пламени не казались мне настолько красивыми и завораживающими. Наконец, жена идет в спальню. Я еще какое-то время сижу в кресле и направляюсь за ней.
Девушка спит. По-настоящему спит, не притворяясь. Она лежит на спине, откинув одеяло, подложив руку под голову. Я улыбаюсь. Неужели ей действительно так спокойно рядом со мной? Я ложусь рядом и Гермиона тут же, ощутив сквозь сон присутствие чужого тела, поворачивается на бок и закидывает ногу мне на бедро. Сейчас я как никогда остро чувствую нашу принадлежность друг другу. Возможно, мы не влюблены. Но мы – муж и жена, мы – семья. И это ощущение общности, мира и покоя, наверное, во много раз дороже, чем самая жаркая страсть.

***

Вот уже три недели, как Гермиона учится на моем факультете. С первого дня Драко начал присматривать за ней и, в какой-то мере, покровительствовать девушке. На самом деле, учителя приняли факт перераспределения весьма и весьма неплохо. Единственный недовольный - Альбус. Теперь не проходит и завтрака, чтобы директор не высказал мне какие-то претензии или не сделал замечание Гермионе по какому-нибудь мелкому поводу. Причем эти замечания всегда сопровождаются снятием баллов.
Я сижу и проверяю сочинения, когда в мой кабинет заходит… Том Марволло Риддл собственной персоной!
- Том? – я уже привык обращаться к нему по имени. – Чем обязан Вашему визиту? Что-то произошло?
- Северус, бери жену и крестника и уходи. Мы начинаем штурм Хогвартса. Преимущество на нашей стороне.
- А Люциус?
- Можешь забрать его в замок, но не раньше, чем через полчаса после начала битвы. Иди. Операция начнется через десять минут, а тебе еще нужно найти Гермиону.
Я встаю и без дальнейших расспросов подхожу к расписанию шестого курса Слизерина. Так, у них сейчас Трансфигурация. Что ж, придется забрать моих змеенышей у Минервы. Что самое странное, я не испытываю ни малейших угрызений совести в том, что мне нельзя сражаться. Наверное, тут свою роль играет ответственность за клан, лежащая на моих плечах. Я не могу позволить себе такую роскошь, как смерть на поле боя. А вот с женой придется повозиться, чтобы не пустить ее вместе с бывшими друзьями противостоять Темному Лорду.
Занятый такими невеселыми мыслями, я не замечаю, как подхожу к кабинету Трансфигурации. Я открываю дверь и захожу внутрь:
- Минерва, простите за вторжение, но мне срочно нужно забрать двух учеников моего факультета.
- Кого именно?
- Мистера Малфоя и миссис Снейп.
- Пожалуйста, Северус. Они все равно обгоняют программу.
Драко и Гермиона, переглянувшись, собирают вещи и выходят из кабинета вслед за мной. Я быстрым шагом направляюсь в сторону своих комнат. Уже там моя жена не выдерживает и спрашивает:
- Сэр, в чем дело? Что-то случилось?
- Сейчас вы перенесетесь через камин в Малфой-мэнор, там возьмете Нарциссу и отправитесь порт-ключом в замок Снейпов. Я прибуду через полчаса вместе с Люцем. С минуты на минуту начнется нападение Пожирателей на Хогвартс. Мы не можем вмешиваться в битву, Гермиона, так что Вам нельзя помогать Вашим бывшим друзьям. Я не собираюсь участвовать в битве, только заберу Люциуса и тут же отбуду домой. Вы меня поняли?
- Но, Северус!
- Никаких «но», Гермиона! Я сказал, что ты не должна вмешиваться, значит, ты не должна!
- Хорошо, сэр… - она на меня обиделась. Ладно, с этим разберемся потом, когда станет ясен исход битвы и наше положение в новом мире.
Драко и Гермиона отправляются в Малфой-мэнор, а я сажусь за стол и смотрю на часы. Ровно через полчаса я пойду искать Люциуса, а затем – в замок.

***

Я выхожу из кабинета. В подземельях довольно тихо, только слышны отдаленные звуки битвы. Я медленно, осторожно поднимаюсь наверх. Как ни странно, все коридоры пусты. Я бы еще понял, если бы все было завалено трупами… Наконец, я приближаюсь к плотно закрытым дверям Большого Зала. Оттуда слышны обрывки заклинаний, грохот рушащейся мебели, крики. Я быстро открываю дверь заклинанием. Зал практически пуст, последние бойцы уже покидают его, чтобы возобновить драку где-нибудь подальше отсюда. Люца я замечаю сразу же, он стоит напротив Дамблдора, который уже плетет какое-то сложное заклинание. С палочки директора слетает сгусток какого-то черного вещества. Люц поднимает руку и ловит это нечто, которое моментально впитывается в кожу.
- Бороться против темного мага темными заклинаниями? Такой трюк прошел бы, если бы Вы не были светлым, - Люциус, идиот! Нашел время поразглагольствовать! Даже не видит, что губы Поттера уже шевелятся.
- Expelliarmus! – и палочка Люца отлетает в сторону, а Дамблдор воздевает руки к небу. До меня долетают обрывки слов, но смысла понять невозможно. Язык мне незнаком. Между ним и Люциусом протягиваются какие-то нити, переплетающиеся между собой. Поттер замер. В чем дело? По лицу мальчишки струиться пот, будто это не Дамблдор, а он колдует, призывая огромную магическую силу. Стоп! Он колдует! Объединение сил! Ну конечно же, как я сразу не догадался?! Одному волшебнику, каким бы он ни был сильным, не потянуть подобное заклинание. Вот и решение – если прервать связь, один из них гарантированно умрет. Скорее всего, Дамблдор – именно он принимает на себя основную мощь магии. Но как разорвать связь и не пострадать самому? Я еще думаю, а с пальцев уже срывается зеленая вспышка и летит в сторону директора. Дамблдор поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах удивление. Никогда бы не подумал, что директор может выглядеть таким изумленным и… беззащитным? Еще бы – невербальная Avada Kedavra кого хочешь удивит. Дамблдор в последней отчаянной попытке защититься выставляет вперед ладони, но вспышка настигает его с неотвратимостью мчащегося на всех парах поезда. Старик еще пару секунд стоит, глупо глядя на меня широко распахнутыми глазами, и падает. Без единого звука. Хоть слово бы сказал, манипулятор старый! Хоть бы проклял на прощание! Тогда я бы не чувствовал себя последней сволочью. Поттер теряет сознание. Я поворачиваюсь к Лорду:
- Теперь дело за Вами, Том!
- Спасибо, Северус… - отвечает тот и направляет палочку на Поттера. – Avada Kedavra!
Происходит нечто непонятное – Поттер поднимается и смотрит вокруг глазами ребенка:
- Мама? Папа? Где вы?
Наш Герой лишился разума! Это было бы смешно, если бы мне не было не до смеха. Мы с Люциусом выходим из Зала и направляемся назад, в подземелья.

***

Как только я появляюсь посередине каминного зала моего замка, меня сбивает с ног жена.
- Боже, Северус, ты жив! Я видела, там была такая бойня! Спасибо тебе, Господи! Ты жив!
- Гермиона, успокойтесь, все в порядке, все хорошо…
Она отпускает мою шею и поднимает на меня глаза. Мерлин, мне кажется, или она плачет? Нет, не кажется. Я привлекаю ее к себе и, мягко поглаживая по спине, шепчу:
- Все уже закончилось, моя дорогая, все прошло… Все будет хорошо…
Гермиона постепенно успокаивается и, оторвавшись от меня, говорит:
- Простите меня, Северус, я так за Вас испугалась…
- А откуда вы знаете, что там была, как Вы выразились, бойня?
- Тобиас дал мне какой-то артефакт, вроде телевизора…
- А… Все понятно… - убью отца.
- Главное, что Вы живы. Все остальное неважно. Я к Вам так привязалась, что просто не могу представить, что было бы со мной, если бы вы погибли…
- Гермиона, Авада на меня не действует, как, впрочем, и все остальные заклинания, могущие принести ощутимый вред.
- А… что с моими друзьями?
- Не знаю, я не обратил внимания. Но я думаю, что уже завтра мы все узнаем.

Глава 10
Мы действительно все узнаём. Утром в «Ежедневном пророке» на первой полосе красуется надпись: «Хогвартс пал! Министерство магии сдается на милость победителю! Аврорат бунтует!»
Вчитываюсь в статью:
«Вчера был разрушен главный оплот Министерства магии в борьбе с Темным Лордом – Хогвартс. Мальчик-Который-Выжил – Гарри Поттер – полностью лишился разума и ведет себя подобно трехлетнему ребенку. Он отправлен для лечения в госпиталь Св. Мунго. Самый могущественный маг столетия Альбус Дамблдор – героически погиб в битве. Известно, что на стороне Темного Лорда сражались: Антонин Долохов, Уолден МакНейр, Люциус Малфой, Питер Питтегрю, Эван Розье, Август Руквуд, уже упомянутый Северус Снейп и многие другие. В общей сложности в составе армии Риддла было приблизительно четыреста хорошо обученных магов. Достоверным фактом является то, что большую роль в помешательстве Гарри Поттера сыграл Северус Снейп, учитель Зельеварения в Хогвартсе. По свидетельству оставшихся в живых очевидцев, именно он применил к Поттеру какое-то заклинание, которое вместе с Авадой Кедаврой оказало на юного мага именно такой ужасный эффект.
В настоящий момент Министерство выразило готовность поддерживать политику Темного Лорда и полностью перешло на его сторону. Уцелевшие преподаватели, а так же все ученики Хогвартса и их родители также подтвердили свое согласие на избрание Томаса Марволо Риддла Министром Магии. Темный Лорд пообещал не устраивать травлю магглорожденных волшебников, а, напротив, выступил со следующим заявлением: «Я считаю, что магическому сообществу необходим приток свежей крови, и не вижу ничего плохого в полукровках и магглорожденных волшебниках. Однако маги не должны подстраиваться под магглов, как это они делают сейчас. Права магов будут соблюдаться». Несмотря на то, что Гроза Магического мира готов идти на компромисс и обещал ни в коем случае не выгонять из Хогвартса старых учителей, Аврорат настроен решительно против него. Когда Министерство озвучило свое решение, авроры отказались признать власть Темного Лорда. В настоящее время немногочисленное сопротивление фактически сломлено мощной атакой Упивающихся Смертью.
В стенах Хогвартса погибли: ученики – Белл Кэти, Браун Лаванда, Бут Терри, Голдстэйн Энтони, Джонсон Анджелина, Джордан Ли, Криви Дэннис, Криви Колин, МакМиллан Эрни, Спинет Алиссия, Томас Дин, Уизли Джиневра, Уизли Рональд, Финч-Флетчли Джастин, Чжанг Чжоу, учителя – Альбус Дамблдор, Рубеус Хагрид, Сибилла Трелони, Аргус Филч».
Я закрываю газету и вижу, что на меня внимательно смотрит Гермиона. Я протягиваю ей «Пророк». Она читает медленно, как будто ей трудно понять смысл. Затем девушка поднимает голову и, смотря на меня в упор, тихо спрашивает:
- Это правда, что Вы виновны в безумии Гарри?
- Да.
- Но зачем?! – кричит она, по щекам у нее текут слезы.
- Представьте себе, Гермиона, что Вашего брата хочет убить Ваш… недруг. И выхода только два – или послать какое-нибудь очень неприятное заклинание в недруга, или дать брату умереть. Как Вы думаете, что я выбрал?
- Гарри хотел… убить… Люциуса?
- Да, моя дорогая.
- Северус, простите… это слишком тяжело… Я, пожалуй, пойду…
Но тут в окно влетает сова Темного Лорда. Я отвязываю от ее лапки свиток и разворачиваю его:
« Лорду Северусу Тобиасу Александру Снейпу.
Сим извещаю Вас, что Вы назначены на пост директора Школы Магии Хогвартс. Вы должны немедленно прибыть на место работы вместе с миссис Гермионой Джейн Снейп и мистером Драко Люциусом Сертором Малфоем.
С уважением, Том Марволло Риддл, Темный Лорд, Министр Магии».
- Что-то случилось? – спрашивает жена.
- Случилось. Меня назначили директором Хогвартса. Одевайтесь и скажите Драко, что мы отправляемся в школу.

***

Коллеги смотрят на меня с ненавистью.
- Уважаемые преподаватели! Давайте вы все же усмирите свою ярость и попробуете мыслить трезво. Я понимаю, что всех вас злит мое назначение. Можете мне не верить, но я этого не просил. Далее, что касается безумия Поттера… Да, я вмешался в заклинание, и это стоило разума Поттеру и жизни Дамблдору. Но я сделал это ради спасения друга, и, уж простите, гриффиндорские идеалы нашего многоуважаемого бывшего директора меня не касаются. И если Тома Риддла поставили на пост Министра Магии, я не буду идти вразрез с его политикой из-за личных убеждений, тем более что мои и его принципы не противоречат друг другу. Далее, никаких новых порядков в школе вводиться не будет. Все останется по-прежнему, за исключением одной маленькой детали… Минерва, посмотрите на меня. Гриффиндорцы больше не будут причинять вред другим ученикам при покровительстве директора и полном попустительстве декана. Все тяжкие нарушения правил будут рассматриваться на общем совете педагогов. А сейчас я хотел бы обсудить с вами кандидатуру преподавателя ЗОТС на следующий год. Не надо хмыкать, я не собираюсь занимать эту должность. Насколько я помню, мистер Риддл планировал оставить министерское кресло, передав этот пост лорду Люциусу Малфою. И он очень просил меня осведомиться, согласны ли вы, уважаемые коллеги, чтобы мистер Риддл вел Защиту в следующем учебном году?
- Я не против его кандидатуры. Насколько я помню… мистер Риддл… всегда был весьма и весьма осведомлен как в плане Темных искусств, так и в плане защиты от них, - осторожно, но довольно ясно высказывается Флитвик.
- Благодарю Вас, Филиас. Хорошо, что здесь хотя бы один человек способен думать. А каково мнение других преподавателей? Помона, что Вы думаете об этом?
- Ну… если Филиас высказывается за, то… я полностью доверяю его опыту… и… я голосую за, - постоянно прерываясь, отвечает преподаватель Травоведения.
- Я тоже за. Волдеморт не будет никого убивать, зная, что за ним «присматривают», - неожиданно говорит мадам Хуч.
- И я. Мне кажется, так будет лучше для всех, - вздыхает кентавр Фиренц, учитель Прорицания, на чьи плечи теперь свалились все ученики Хогвартса.
- Итак, давайте проголосуем. Кто за кандидатуру мистера Риддла?
Вверх поднимаются руки Флитвика, Вектор, Фиренца, мадам Хуч, Спраут и Бинса.
- Кто против кандидатуры мистера Риддла?
В гордом одиночестве вздымается рука МакГоннагал.
- Кто воздержался?
Руки поднимают профессор Синистра и Люпин, который в этом году вновь преподавал ЗОТС.
- Хорошо, значит, с Защитой на следующий год разобрались… Теперь такой вопрос – кто будет преподавать Уход? Ремус, я взял на себя смелость рекомендовать Вас. Вы не против такой должности в следующем году?
- Я согласен, директор, - в глазах – облегчение. Судя по всему, он уже мысленно попрощался с приличной работой.
- Среди преподавательского состава возражений нет? Замечательно. Остался последний вопрос – Прорицания. Я предлагаю полностью убрать этот предмет у младшекурсников и давать его только третьему, четвертому и пятому курсам. Ну и, разумеется, тем, кто выберет его для изучения после сдачи С.О.В.
- Мудрое решение. Тех, кто действительно видит будущее – единицы, остальные же просто просиживают занятия. Но убирать предмет полностью тоже не следует – несколько человек с курса все равно выбирают для изучения Прорицание, и у них должна быть какая-то база, - отзывается Фиренц.
- Замечательно. Таким образом, мы избавлены от необходимости искать второго учителя. Педсовет закончен. Можете быть свободны, коллеги.

@темы: Гарри Поттер, Фанфики

---

Главы 7, 8.
Глава 7
Вторник. Первый урок сегодня у шестого курса Гриффиндора и Слизерина. На завтрак я, пожалуй, не пойду. Что-то не хочется мне созерцать игнорирующую меня физиономию Альбуса. Я усмехаюсь своему отражению в зеркале и иду одеваться. Видимо, обращение сказалось на мне хуже, чем я ожидал, потому что мантию я просто набрасываю, не застегивая. Под ней – черные брюки и рубашка. Волосы соберем в хвост. Красота!
Не учитель, а картинка! Только не улыбаться им сегодня, иначе полгриффиндора будет лежать в Больничном крыле с острыми психическими расстройствами. А Поппи тоже пожалеть надо. Что она с ними делать будет?
Нет, я точно сошел с ума. Достаточно представить себе лица учеников, когда я, Ужас Слизеринских Подземелий, заявлюсь на урок в расстегнутой мантии. Ладно, пора идти, иначе я опоздаю. А это уж никуда не годится!
И вот я вижу у кабинета Зелий свою небольшую группу учеников. Разумеется, лишь самые способные попали на курс Продвинутого Зельеварения. В этом году – Драко, Блейз, мисс Грейнджер, трое райвенкловцев и, как ни странно, Поттер и Уизли. Немного, зато материал в маленькой группе усваивается намного лучше. Встреченные мной по дороге старшекурсники Слизерина подмигивали мне и все, как один, поднимали большие пальцы вверх, выражая одобрение исключительно маггловским способом. Так, у моей группы челюсти со стуком падают на пол.
- Ну и долго вы собираетесь стоять в коридоре? Не успеете сварить зелье. Садитесь и начинайте. Рецепт на доске. Что это за зелье, и каковы его свойства, вы должны были изучить на прошлом уроке, хотя я не думаю, что кто-то из вас прочел хоть строчку, так как меня в кабинете не было. Во всяком случае, теперь пеняйте на себя. Вы должны будете в конце занятия или протестировать зелье на себе, или убедительно доказать мне, почему вы этого делать не станете.
Я сажусь за учительский стол и начинаю читать одну из книг по магии крови, периодически посматривая на учеников. Так проходит практически все занятие. Наконец, Грейнджер встает и подходит к моему столу.
- Подождите, мисс Грейнджер. Давайте выйдем из кабинета, и Вы там мне все расскажете. Я не сомневаюсь в Вашем знании предмета и не хочу, чтобы все подслушали ваш ответ, - что за околесицу я несу?
-Хорошо, профессор, - отвечает она с удивлением. Еще бы, Снейп похвалил ее! Да еще и перед другими учениками!
Мы выходим из класса в небольшую комнатку с ингредиентами. Девушка уже собирается начать лекцию о свойствах и практическом применении Зелья Памяти, но я спешно прерываю ее:
- Мисс Грейнджер, я действительно не сомневаюсь, что Вы знаете о том, что Зелье Памяти нельзя употреблять женщинам. Если Вы не верите, что ж… Мисс Грейнджер, 10 баллов Гриффиндору! За прекрасно сваренное зелье и хорошую теоретическую подготовку.
Ученица хлопает ресницами, не понимая такой щедрости и, наконец, спрашивает:
- Это потому, что я Ваша невеста, профессор?
- Можете интерпретировать это, как хотите. Вы уже рассказали друзьям о скором замужестве?
- Нет, я собиралась поговорить с ними сегодня.
- Хорошо. В субботу утром я Вас жду в своем кабинете. Мой отец желает, чтобы Вы выходные проводили в нашем замке. К тому же Вам необходимо как можно скорее начать занятия танцами и этикетом.
- А Вы умеете танцевать, профессор? – какое изумление в голосе! Да, я умею удивлять, если захочу.
- Я мог бы Вам не отвечать на этот вопрос, но, ввиду обстоятельств, я скажу. Да, я весьма хороший танцор. И на свадьбе Вам придется танцевать со мной и гостями, причем не только вальс. Так что на Вашем месте я бы в субботу не опаздывал. Будьте в моем кабинете в девять часов утра.

***

Во время следующего занятия с шестикурсниками, в пятницу, я замечаю, что Грейнджер села отдельно, подальше от гриффиндорцев, а те буравят ее кто презрительными, а кто и ненавидящими взглядами. Глаза у моей невесты красные, а сама она клюет носом. Похоже, новость о свадьбе была отрицательно воспринята. Если она не взбодрится, то будет взрыв.
Взмах палочки – и на доске появляется рецепт. Я качаю головой и говорю:
- Кто скажет мне, как называется зелье, рецепт которого вы можете видеть на доске?
Грейнджер не поднимает руки, хотя наверняка знает ответ. Когда мой взгляд скользит по ученикам, выискивая жертву, она пару секунд умоляюще смотрит на меня и опускает глаза.
- Что ж… Мистер Уизли, что Вы можете нам поведать?
- А почему бы Вам не спросить Грейнджер? Она ведь самая умная! – неприкрытая злость, презрение и… ревность?..
- А почему бы Вам не ответить на мой вопрос, а, мистер Уизли? Или Ваших мозгов хватает только на унижение девушек? – это глупо, но я чувствую потребность ее защитить. Тем более что это – наглый выпад в мою сторону. Если я позволю так обращаться с моей невестой, то…
- Вы ее защищаете, да, профессор? Конечно, теперь она Ваша невеста! Вы не можете позволить кому-то унизить ее, ведь это унизит Вас – так, сэр? – о, а это Поттер включился. В его голосе нет ненависти, только горечь, легкий налет пренебрежения и привкус страха.
- Мистер Поттер, если Вы так хотите обсудить причины моих поступков, можете подойти после уроков. Хотя это Вас не касается. Теперь поясню для всех. Если кто-нибудь из учеников каким-то образом навредит мисс Грейнджер или любой другой из девушек, а я об этом узнаю… Вы будете в завистью вспоминать отработки у Филча. Ваша жизнь станет невыносимой. Запомните это и передайте другим. Девушки, вас это тоже касается. Хотя сомневаюсь, что кто-то из вас будет накладывать запрещенные заклинания на однокурсницу. Так, мисс Браун? – я подхожу к сжавшейся в комочек гриффиндорке. – Какое заклятие Вы применили, мисс? Tolerare Silenthium, да? Я прав? Не заставляйте нас ждать, мисс Браун.
- Да… сэр, - страх. Липкий, обволакивающий страх. От злорадства не осталось и следа. Только страх. Почти паника. Бойтесь, мисс Браун, бойтесь. Вампиров надо бояться.
- Может быть, Вы знаете и контрзаклинание? Или Ваши познания так далеко не распространяются?
-Finite Incantatem.
- Кто это сказал?
- Я, - поднимается Уизли, - неужели Вы не знаете этого заклинания… сэр?
Он противно, на манер Драко, растягивает гласные. В глазах читается насмешка. Кажется, директор разрешил гриффиндорцам вести себя, как захочется, нимало не стесняясь преподавателя. Райвенкловцы молчат, только пораженно смотрят на рыжего наглеца. Да, мистер Уизли, Вы перегнули палку.
- Мистер Уизли… Вам не кажется, что столь скудное владение Чарами лучше не демонстрировать? Двадцать баллов с Гриффиндора за знание заклинаний на уровне третьего курса, еще тридцать – за использование запрещенных заклятий, и сорок баллов – за постоянные пререкания с преподавателем. Мистер Уизли, можете гордиться собой. Благодаря Вам Гриффиндор лишился в один присест шестидесяти баллов. Не многовато ли? Мисс Браун, в следующий раз выбирайте проклятия тщательнее. Глядишь, и с Вас снимут не тридцать, а больше.
Поворачиваюсь к Грейнджер и легко взмахиваю рукой. Voila! Заклинание снято. Беспалочковая магия – великая вещь.
- Итак, кто может рассказать мне о свойствах зелья, рецепт которого у вас перед глазами?
Рука моей невесты взлетает вверх.
- Да, мисс Грейнджер.
- Данное зелье зачастую ошибочно называют Эликсиром Долголетия, хотя процессы старения оно не останавливает, а лишь затормаживает их влияние…
Я практически не слушаю ее, лишь время от времени кивая. Поттер еще похож на разумного человека, и мстить он не будет. Остальные напуганы. Сейчас, когда все мои чувства обострились из-за легкого голода, я улавливаю самые мелкие нюансы их настроения. Мерный голос Гермионы, в котором звучит благодарность и удивление, и можно различить едва заметную нотку злости, обрывается. Я смотрю ей в глаза. Мои способности к легиллименции, которая и без того является нашим родовым даром, после обращения значительно возросли, и сейчас я могу проникнуть в мысли Грейнджер так, что она ничего и не заметит. Легкое усилие – и я уже кружусь в водовороте ее убеждений, желаний, мнений. «За что мне это все?», «Я Лаванде еще устрою!», «Надо сходить в библиотеку, может быть, можно как-то расторгнуть эту дурацкую помолвку?» - вереница шальных мыслей легко убегает в дымку, сменяя одну картинку другой, словно в проекторе. Я уже собираюсь выскользнуть из головы Грейнджер, как вдруг отчетливо слышу фразу: «Он не человек. Но кто? Кто он, этот Слизеринский Ужас?».
Неужели она догадывается? Я разрываю зрительный контакт и поворачиваюсь к доске. Краем глаза замечаю, что пристальное внимание учеников направлено на меня. Ах да, Грейнджер уже закончила!
- Хорошо, мисс Грейнджер, пять баллов Гриффиндору. Приступайте к работе, вы знаете, где взять ингредиенты.
Но как? Как она могла понять, что я не человек? Быстро перебираю в уме свои последние действия. Ну конечно! Какой же я идиот! Сам воспользовался беспалочковой магией на глазах у стольких человек, половина из которых – гриффиндорцы! Да теперь вся школа будет знать, что профессор Снейп – не совсем Homo Sapiens. Ведь способности к беспалочковой магии есть только у тех, в чьей крови больше четверти от магических существ. Поэтому она и доступна в основном для чистокровных магов, у которых в роду много вампиров или вейл.
А если учесть, что в некоторых книгах из Запретной Секции черным по белому перечислены все кланы первородных в Европе… Правда, это «черным по белому» еще расшифровать надо. Ключ передается из поколения в поколение в семьях темных магов. Потому-то Дамблдор ничего конкретного и не знал.
Ой, аукнется мне еще эта моя неосмотрительность!

***

Сумасшедшая неделька выдалась! Нет, мой характер, конечно, изменился, но зачем так на это реагировать. Я еще могу понять старшекурсниц Слизерина, которые вдруг начали мне подмигивать и улыбаться. Но гриффиндорцы были настолько поражены переменами, что не смогли правильно сварить ни одного зелья! Хотя это как раз не удивляет. Сколько я преподаю в этой школе, в Гриффиндоре никогда не было приличных зельеваров.
Что-то мисс Грейнджер задерживается. Я ведь просил ее быть не позже девяти. Что ж, придется подождать. Она, как-никак, дама и имеет право опаздывать.
Я сажусь в кресло и беру с журнального столика томик Уайльда, но не успеваю прочесть и двух страниц, как у меня начинает дико болеть голова, а всеми моими чувствами овладевает панический страх. Кажется, будто меня медленно душат. Вдруг я понимаю, что это не мои чувства. А магически я связан только с отцом и с мисс Грейнджер. Так как мой дражайший папочка вряд ли допустил бы подобное отношение к себе, значит… Гермиона!
Эти идиоты-гриффиндорцы все же решили ей отомстить. Видимо, не поняли, что их в подобном случае ожидает. Ну, сейчас я им устрою! Будут до конца жизней от кошмаров просыпаться.
Не знаю, что у меня в шкафу делает костюм для костюмированного бала (кажется, это был одно из мероприятий Темного Лорда), но сейчас он очень даже кстати. Облегающие по самое не хочу кожаные брюки, шелковая рубаха с глубоким вырезом, украшенная вышивкой серебром – все черное, и темно-темно-синий бархатный плащ. Вчера за ужином все перешептывались, обсуждали, кто же я такой на самом деле. В конце концов, сошлись на том, что я – вампир.
Ну что ж, вы хотели вампира – вы его получите. Недаром я в студенческие годы играл в Хогвартском театре. Это малоизвестное заведение предназначалось исключительно для старшекурсников, и секрет его свято оберегался как от маленьких, так и от преподавателей. Дело в том, что и у магов есть своя запрещенная литература. В основном под пресс цензуры легли маггловские произведения. Естественно, в опале были произведения Гитлера, а также, по абсолютно непонятным мне причинам, – труды Артура Конан Дойля. Я могу понять, почему запрещалась (да и запрещается) нацистская литература, но чем им сэр Артур виноват?
Но, конечно, “Mein Kampf” на сцене не поставишь. Казалось бы, что из драм можно запретить? Можно. И – о ужас! – именно эти книги были наиболее привлекательны для молодых людей моего поколения. Мы умудрялись ставить на сцене некоторые истории из «Тысячи и одной ночи». К сожалению, когда я был на седьмом курсе, нашу дружную компанию, использовавшую один из больших пустующих классов совсем не по назначению, кто-то сдал директору. Дамблдор рвал и метал, увидев репетицию одной из запрещенных в магическом мире пьес Шекспира! Нам пригрозили отчислением, но высокие, совсем не любительские требования к актерам, еще не раз пригодились всем, кто в этом участвовал. Когда я говорю «мы», я имею в виду слизеринцев, райвенкловцев и нескольких хаффлпаффцев. Гриффиндор к нам не присоединился, да мы их и не звали.
Итак, я облачаюсь в этот маскарадный костюм (помнится, даже маска где-то была, но сейчас она мне не нужна) и стремительно иду туда, куда ведет меня шестое чувство. Откуда-то я знаю, что мисс Грейнджер находится на верхних этажах Астрономической башни. Приближаясь к месту представления, которое вот-вот начнется, я ускоряю шаг, чтобы плащ драматически развевался за спиной. Я знаю, что я рисуюсь, но уверен, что не переигрываю.
Поворот, еще один, взбежать по лестнице, щелкнуть пальцами – и театрально появится в клубах дыма. Ну конечно же, это Уизли! Кто еще мог наплевать на угрозы и выместить на слабой девушке свое недовольство?.. причем таким плебейским способом! Гермиона держится рукой за щеку, на ее запястьях видны синяки. Мистер Уизли, Вы доигрались! Никто не имеет права бить мою женщину. Никто.
- Мистер Уизли… Могу я поинтересоваться, что Вы здесь делаете? Наедине с моей невестой, в столь компрометирующем положении, - мой голос можно использовать вместо кондиционера. Да-да, я знаю, что такое кондиционер! Не надо так удивляться, это весьма удобное изобретение. Сколько магии уходит, когда постоянно используешь ее на постоянное поддержание таких бытовых мелочей, как приятная температура! Это вам не свечи – махнул палочкой, началась реакция, дальше все горит без какой-либо магии. Мерлин, моя склонность разглагольствовать к месту и не к месту когда-нибудь меня погубит!
- Какая Вам разница, кто и что делает с Вашей… грязнокровкой… сэр? – ой-ой-ой! Как мы разозлились! Уизли сверкает глазами и буквально напрашивается на пару хороших ударов. Но мы – холодные и неприступные аристократы, мы руки марать не будем. Тем более, если я пущу в него какое-нибудь заклинание – прощай, работа! К бизнесу меня отец не допустит, буду сидеть в замке, бездельничать. Так и с ума сойти недолго.
- Я был бы очень благодарен, если бы Вы отошли от моей невесты и отправились… в свою башню, мистер Уизли.
- А я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы не отбивали у меня девушек.
- Сэр.
- Что?
- Вы забыли добавить «сэр», мистер Уизли.
- Вам никто не говорил, что Вы…
- Нет, мистер Уизли, никто. А теперь будьте добры, отойдите от принадлежащей мне женщины.
- Что?! – кричит Грейнджер, - я – принадлежащая Вам женщина?! Сэр, Вам не кажется…
- Не кажется, - немного вампирской магии, и я уже стою рядом со своей невестой и кладу руку ей на талию, стараясь сделать этот жест как можно более хозяйским.
- Гермиона, - глухо говорит Уизли, - ты - предательница. Но все равно, я должен тебя предупредить… Герм, не забывай, что у Дракулы было три невесты. Ты хочешь стать одной из них?
- Вы льстите мне, мистер Уизли, - тут же отвечаю я, не давая Грейнджер времени осознать сказанное рыжим, - я, как это ни прискорбно, всего лишь Лорд Северус Снейп и ни в коей мере не Дракула. А сейчас извините, я вынужден Вас покинуть. С Вашего позволения, я украду у Вас мисс Грейнджер?
Хлопок – и мы уже стоим у меня в гостиной. Грейнджер тут же вырывается и отбегает от меня подальше.
- Что это все значит? Кто Вы такой? Какое право Вы имеете обращаться со мной, как со своей собственностью?! Я что, низшее существо по сравнению с Вами? То, что вы мой жених, не дает Вам никакого права на столь… средневековое отношение ко мне! – моя невеста злится, злится искренне, красиво. В ее словах, в ее тоне нет ни капли фальши. Приятно, что до сих пор в Британии есть такие девушки.
- А Вы предпочли бы остаться наедине с мистером Уизли и продолжить милое… общение?
- Нет! Да! Нет… Черт побери, Вы меня совсем запутали! – какое возмущение! Глаза лихорадочно сверкают, на щеках – яркий румянец, лоб покрыт мелкими капельками пота. – Почему Вы ведете себя так, как будто я – Ваша вещь?!
- Вы не вещь. Вы – моя невеста. Это две большие разницы, - я говорю негромко, ненавязчиво заставляя ее успокоиться. Конечно, спокойствие приведет к потоку вопросов на тему «Вы не человек», но это лучше, чем упреки в сексизме.
- Ладно. Будем считать, что я Вам поверила. Сэр, у меня есть к Вам один вопрос.
- Да, Гермиона, я Вас внимательно слушаю.
- Когда мы перенеслись сюда, Вы ведь аппарировали? Но в Хогвартсе это невозможно! И вся эта беспалочковая магия… Вы не человек, профессор. Кто Вы? – она говорит уже спокойно, рассудительно, будто доказывает сложную теорему.
- Да, Вы правы. Я не человек, хотя никто не изучал, отличаемся ли мы от Homo Sapiens на генетическом уровне. Да даже если и отличаемся – лучше этого не исследовать и тем более не предавать огласке. От выделения нового биологического вида до объявления его высшим звеном в пищевой цепочке – один шаг.
- Высшее звено в пищевой цепочке? Вы – одно из тех существ, что питаются людьми? Вы не похожи на оборотня, к тому же ликантропия – это болезнь. Вы – вампир? Но как же солнечный свет? – девушка так увлекается теорией, что совершенно забывает, что на практике это самое существо, чью биологическую принадлежность она так упорно пытается выяснить, является ее будущим супругом.
- Видите ли, Гермиона. Это очень сложно, если учесть, сколь скудные знания о вампирах предоставляют учебники и общедоступные книги. Наше существование не держится в секрете, и, в общем-то, практически все представители высших кругов знают, кто на самом деле управляет магической Европой. Но от магглорожденных это, как правило, скрывается, так как большинство из них все равно никогда не войдет в аристократическую семью, а зачем лишний раз беспокоить людей, сеять панику, страх? Это никому не нужно. Существование первородных вампиров, обладающих реальной властью, не боящихся солнца, святой воды, серебра, распятий и прочей чепухи, не разглашается для сохранения стабильной ситуации в стране. В роду всех без исключения магов были вампиры – я полагаю, что именно какие-то гены, свойственные первородным, влияют на наличие магии. Обратите внимание, что обратное правило не действует. Вампир – не обязательно маг в общепринятом понимании, но маг – всегда хоть на какую-то долю, но вампир. В семьях чистокровных магов доля вампирской крови больше – именно поэтому их намного труднее лишить магии, нежели магглорожденных или так называемых светлых чистокровных магов. Хотя опять же, все зависит от доли вампирской крови. К примеру, среди Уизли очень мало приличных колдунов, потому что они уже пять поколений как не роднятся с вампирами или их близкими потомками. А вот Дамблдор очень силен из-за того, что его дед по материнской линии и бабка по отцовской – первородные вампиры.
- Подождите! Но если Вы женитесь на мне, то, значит, у меня весьма немало крови… как Вы их назвали?.. первородных?..
- Да. Гермиона, Вы принадлежите к одному из кланов вампиров. Ваш отец однажды, будучи подростком, увидел, как кормится Ваш дед. Это поразило его, и он тут же отказался от наследства, сбежал из дома. Сколько ему лет, кстати?
- Тридцать четыре.
- Так вот, если в свой тридцать пятый день рождения он не будет обращен… можете заранее заказывать гроб.
- Что? – такой растерянной я ее еще ни разу в жизни не видел. Похоже, я выбрал верную тактику – вывалить на нее груду информации, дабы до нее не дошло, что она – невеста вампира. – Подождите! Вы – вампир, так? А я буду вашей женой… Так вот что имел в виду Рон, когда говорил про Дракулу!
Так, она все же поняла. Быстро к отцу, он что-нибудь придумает. Чары там какие-нибудь наложит… чтобы думала поменьше…
- Нет, нет, этого не может быть, - она отчаянно жестикулирует, будто ей не хватает воздуха, черты лица искажаются до неузнаваемости, - Вы все врете, Вы врете… Этого не может быть. Вы – лгун, предатель, Вы смеетесь надо мной, ведь так? Скажите мне, Вы ведь просто так неудачно пошутили? Этого не может быть. Мой отец, он… Вы – вампир, а я – Ваша невеста. Невеста Дракулы. Вы меня убьете, да? Сделаете такой же бессмертной и бесчувственной? Я не хочу! Я не хочу, не надо, пожалуйста… - она не плачет, только мотает головой. Ее губы кривятся, а пальцы судорожно комкают мантию.
- Шшш… Выпейте вот это, - я протягиваю ей флакон с Успокаивающим зельем. Грейнджер не сопротивляется, только покорно пьет, даже не поинтересовавшись, что это такое. – Вас никто не будет обращать насильно. Вот увидите, к тому времени Вы и сами захотите навечно сохранить свою красоту и молодость. Я никогда не укушу Вас, если на то не будет крайней необходимости. Вас никто не тронет. Вы будете моей женой и матерью моих детей, Вы будете блистать на балах… Гермиона, только подумайте, одним словом Вы обеспечиваете себе яркую, счастливую жизнь. Вечную жизнь, Гермиона. Вечную. Разве это не стоит того? Вы боитесь за жизнь Вашего отца – так убедите его спастись. У него только один шанс выжить – принять свою судьбу. Убедите его в этом. Вы сможете, Гермиона. Примите свое будущее. Оно прекрасно. Вы и Ваша семья будете в безопасности вне зависимости от итога войны.
Девушка дышит все спокойнее, из ее глаз исчезают последние искорки гнева и возмущения, на губах появляется слабая умиротворенная улыбка.
- Гермиона, Вы поняли меня?
- Да, Северус, - нежность, радость, легкие нотки счастья. Кажется, я опять неосознанно воспользовался магией.
- Вы согласны стать моей женой? – я знаю, что это запоздалый вопрос, но согласие невесты формально необходимо. Что самое смешное, ритуал не требует добровольности согласия. Девушка может ответить и под пытками, и под Imperio – это будет засчитано.
- Да, - Боже мой, какой же я подонок… Она лучится счастьем, как будто ответила любимому человеку, как будто ждала предложения. Легкое, почти невесомое чувство вины снежинкой опускается на мое сердце при воспоминании о чарах, но тут же тает. Дамблдор был прав, человечности во мне больше нет. Я искренне убежден, что внушенная любовь и привязанность для брака гораздо полезнее, чем искренняя ненависть. Я не знаю, какими чарами я воспользовался, так что надо будет попросить отца наложить что-нибудь мощное и долгоиграющее. Да, жена под чем-то вроде приворотного зелья – не лучший выбор, но все же гораздо более приятный, нежели преданная гриффиндорским идеалам и верящая Дамблдору истеричка.
- Что ж, Гермиона, в таком случае, пойдемте. Мы и так уже задержались. Отец, наверное волнуется.
Она подходит ко мне и, смущенно улыбаясь, доверчиво поднимает глаза. Я стараюсь смотреть на нее, как на возлюбленную. Кажется, мне это удается, так как она закрывает глаза и, приподнявшись на цыпочки, тянется к моим губам. Ее щеки стремительно алеют. Мерлин, какой же она еще все-таки ребенок! Я медленно и неспешно целую ее, словно ставя печать. Мои руки властно смыкаются на талии Гермионы, а она утыкается носом мне в грудь.
- Моя. Ты моя. Надеюсь, ты больше не будешь протестовать?
- Я – твоя…
- Гермиона, нам нужно идти. Кроме того, у меня были еще кое-какие дела.
Девушка отстраняется и шепчет:
- Так и стояла бы всю жизнь. Но раз так нужно – идемте.
Мы подходим к камину и отправляемся в Малфой-мэнор. В гостиной сидит Драко, читая какую-то книгу.
- Дядя Сев! – радостно восклицает он, увидев меня, но осекается, заметив Грейнджер. – А что здесь делает эта грязнокровка?
- Драко, будь добр, не отзывайся так о моей невесте.
- Невесте? – крестник широко распахивает глаза, но сейчас же берет себя в руки. – Брак по расчету не минул и тебя?
- Да, Драко. Гермиона, дотроньтесь до того глобуса и скажите: «Замок Снейпов». Я присоединюсь к Вам через пару часов.
Девушка послушно идет к порт-ключу и переносится в мой замок. А я отправляюсь на поиски Люциуса. Люц находится в кабинете.
- Привет, Сев!
- Привет! Кровь собрана?
- Да.
- В таком случае, я отправляюсь варить эликсир. Он готовится недолго, всего два часа. Надеюсь, за это время ничего не случится.

***

- Ну что, Драко, ты готов? – приготовление зелья, как всегда, пролетело, словно миг. Я совсем забыл о времени, но нужно торопиться. Хотя мой отец дома, мало ли что может случиться с мисс Грейнджер… Или с замком.
- Да, дядя Сев.
- Пей, - я протягиваю ему кубок с тягучей кроваво-красной жидкостью.
Драко послушно выпивает, и его тело начинает дергаться в конвульсиях. Я крепко держу его, мне помогает Люциус. Нарциссу на всякий случай вывели из комнаты. Но вот, минут через пять, судороги прекращаются. Люц протягивает сыну палочку и говорит:
- Попробуй что-нибудь наколдовать.
- Хорошо, пап. Accio колдография!
Фото срывается со стола и послушно подлетает к Драко. Мальчик вне себя от радости, на его лице сияет улыбка, он подбегает ко мне и целует в щеку:
- Спасибо, дядя Сев!
- Не за что, Дракоша.
- Ну, дядя!..
Я выхожу из комнаты и быстро спускаюсь в зал, где тут же, не задерживаясь, дотрагиваюсь до порт-ключа и переношусь в свой фамильный замок. Я направляюсь в Малую Гостиную, откуда доносятся чьи-то голоса. Мисс Грейнджер и отец сидят в креслах напротив камина и, судя по всему, обсуждают подробности свадебной церемонии.
- Здравствуй, отец! Добрый вечер, Гермиона!
- Здравствуй, Север!
- Рада видеть Вас, Северус!
Я присаживаюсь в свободное кресло и вслушиваюсь в беседу.
- Итак, мисс Грейнджер, сейчас я еще раз повторю все этапы церемонии, чтобы Вы все запомнили. Да и тебе, Север, необходимо это выслушать. Итак, свадьба начинается с того, что я и Лорд клана Грейнджеров выводим Вас в зал. Я – вместе с тобой, Северус – иду к алтарю, стоящему в центре зала. Альфред ведет туда же невесту. Я передаю тебе перстень и трость – знаки власти Лорда, а мисс Грейнджер отдают кулон твоей матери – знак, отмечающий жену Лорда. Вы принимаете эти вещи и обмениваетесь кровью – что-то вроде вампирского поцелуя, но в более мягком виде. Как только вы отведаете крови друг друга, на ваших руках возникнут обручальные кольца. На этом торжественная часть заканчивается. Приглашенные гости идут на банкет, а члены нашего клана и все Лорды Европы с женами и наследниками остаются в зале. Сначала вам представляют Лордов и их семьи, а после все вампиры и люди из нашего клана клянутся вам в верности. После произнесения общей клятвы каждый должен подойти и поцеловать руку Леди и Лорду. Обратите внимание – члены клана должны называть вас Милорд и Миледи или Лорд Северус и Леди Гермиона. А вот те, кто не относится к нашему роду, называют вас Лорд Снейп и Леди Снейп. Если дело происходит в официальной обстановке, то малейший отход от этих правил означает смертельное оскорбление. Так что будьте внимательны и старайтесь запомнить фамилии Лордов и их жен сразу. После я еще покажу вам их генеалогические древа с портретами, дабы вы точно знали, как кого зовут. Так… Что там у нас дальше? Ах да, после этого вы выходите к гостям, принимаете поздравления, танцуете друг с другом и с гостями. И ровно через три часа удаляетесь в спальню, где у вас происходит первая брачная ночь. И не думайте, что можно будет отвертеться! Я утром приду и проверю. Или для верности ночью около кровати постоять? Так что делайте все по старинке, без очищающих заклинаний и прочего, - отец, наконец прекращает свою пламенную речь.
Мисс Грейнджер после последних слов отца вся красная, как рак. Надо же, какие мы стеснительные!
- Гермиона, Вы все запомнили? – спрашиваю я, чтобы не дать отцу еще больше смущать бедную девушку.
Та кивает.
- В таком случае, можете идти на занятия этикетом. Вы сегодня будете учиться танцевать?
Она снова кивает.
- Зайдете за мной перед началом урока. Хорошо, Гермиона?
- Да, сэр, то есть Северус.
- Отлично. Идите.
Подарив мне легкий поцелуй, девушка выбегает из комнаты.
- Отец, у меня к тебе есть просьба.
- Север, никаких дополнительных чар не нужно. Ты прекрасно справился.
- Как ты догадался?! – сказать, что я изумлен, значит ничего не сказать.
- Пусть это будет моим секретом, - заговорщически улыбается он.

Глава 8
Дни до свадьбы пролетели, как стая вспугнутых птиц. Казалось, только вчера был январь, и вот сегодня – десятое февраля. Приглашения, написанные по стандартному образцу («Уважаемые мистер и миссис … . Мы приглашаем вас на нашу свадьбу, которая состоится 11.02.1997 г., в 14:00. Порт-ключ прилагается. Лорд Северус Тобиас Александр Снейп и Гермиона Джейн Грейнджер»), разосланы. Мы пригласили все благородные семейства магов, вне зависимости от состояния – даже Уизли и Поттера. Шафером я выбрал Люца, а подружкой невесты, по моему настоятельному совету, будет Нарцисса. В мире магглов нет такой традиции, но у магов принято, чтобы подружка невесты и шафер были женаты или хотя бы помолвлены. Так что Малфои подошли идеально. К тому же в последнее время Гермиона и Нарси подружились. Все же теперь мисс Грейнджер – птица высокого полета, и подруги у нее должны быть соответствующие.
Белое платье, приличествующее случаю, сшито, мой костюм – тоже. Зал украшен, гости подтвердили приглашения… Но отчего-то все равно кажется, что мы что-то забыли. Лихорадочно перебираю в памяти, что нужно было сделать. Отгул у Альбуса взял, апартаменты в подземельях расширил, замок нейтральной территорией на время свадьбы объявил (в другое время на него наложены мощные защитные чары, которые пропускают только ограниченный круг избранных)… Темного Лорда пригласил лично, генеалогические древа выучил, осталось только соотнести, кто есть кто. Танцевать невесту совместными усилиями научили. Все готово. Пора переносится в замок. Церемония начинается днем, так что нам с Гермионой желательно быть дома уже сегодня.
- Северус, это я, - а вот и невеста, легка на помине. – Мы переносимся, как обычно, через Малфой-мэнор?
- Да, Гермиона. Идите к камину.
Девушка без разговоров отправляется к Малфоям, за ней иду я. Нас сразу же перехватывают Люц и Нарцисса.
- Сев, перед свадьбой положен мальчишник. Не желаю слышать твоих возражений, все наши уже собрались. Сейчас мы всем скопом переносимся к тебе в замок, а девочки тут без нас развлекутся.
- Миона, не отказывайся. Во-первых, ты нарушишь традицию. Во-вторых, тебе необходимо познакомиться со светскими дамами нашего с тобой уровня. А в-третьих, я уже всех пригласила.
- Э-э-э…
- Люци, может, не надо? Я хочу завтра быть в форме.
- Мы не будем пить много. По бокалу вина… или крови… Как ты на это смотришь?
Ох, не стоило Люциусу говорить этого, ох, не стоило! При слове «кровь» мои глаза слегка затуманиваются, и я соглашаюсь на мальчишник. Гермиона, видя мое состояние, просит Драко присмотреть за мной, объясняя это тем, что: «Тебе все равно много выпить не дадут, а Северус уже после глотка крови с катушек слетает» (почему я позволяю ей отзываться обо мне в подобном тоне?), и соглашается остаться в Малфой-мэноре.
***
- Север, даже не думай! Перед свадьбой тебе нельзя пить человеческую кровь! – восклицает отец.
Я, уже порядком захмелевший от того количества вина, которое мы выпили, облизываюсь:
- А кровь вампира можно?
- Се-евер… На что ты намекаешь? – отец слегка растягивает слова. От этой манеры речи я моментально трезвею. Мерлин, я влип! Так он разговаривает только с любовницами. Но, видимо, я еще достаточно пьян, так как я спрашиваю:
- А ты как думаешь, papa?
Боже, какой я идиот! Это же надо было назвать его по-французски! В старых кланах обращение на французский манер считается намеком на очень близкие отношения… Что он обо мне подумает? Но, судя по всему, у отца сегодня хорошее настроение, так как он только взглядом указывает мне на диван, куда я и перемещаюсь.
- Ты уверен, что хочешь моей крови?
- Да, отец.
- Отец? – смеется он. – А куда делось papa? Или это было сказано случайно? Я тоже хочу выпить крови, которая так привлекательно стучит у тебя в висках…
- Папа? – что с ним? Вроде бы, выпил не много…
Отец наклоняется к моей шее и мягко обнимает меня за плечи. Где-то в районе пола слышен недовольный голос Люциуса:
- Вот так и заканчиваются все мальчишники…
Он говорит что-то еще, но я уже не могу разобрать слов – ощущения захватывают меня всего целиком. Громкое, отдающееся колокольным звоном в ушах биение сердца, сбившееся дыхание, поток крови, уносящий жизнь из моего бессмертного тела, теплые, сильные руки на спине. Это лучше, чем секс.
Но вот отец… нет, не отец, papa, отрывается от моего горла. Я пытаюсь притянуть его назад, шепчу:
- Выпей еще, я хочу, чтобы ты пил из меня…
Мерлин, я сейчас, наверное, похож на наркомана.
Рара усмехается:
- Сейчас будет еще лучше, Север, - и отводит свои волосы в сторону, обнажая линию шеи. Вена бьется под кожей, сводя мой больной мозг с ума.
Я тянусь к отцу, прижимаюсь к нему всем телом, вонзаю клыки. Поток лучшего в мире напитка смывает все мысли, которые только могли закрасться в мою голову до этого. Вселенная сжимается до размеров дивана, кажется, она вся состоит из крови, рук, губ, прикосновений, поцелуев…
Через час или два я прихожу в себя. Рядом, в кресле, сидит отец.
- Тебе понравилось? – интересуется он, как будто это не я недавно стонал и умолял о продолжении.
- Ты еще спрашиваешь, - буркаю я тоном ребенка, которому не дали конфетку, и вытираю засохшую кровь с губ.
- Первый раз всегда самый яркий. Поверь, для меня ощущения уже не те. Со временем все притупляется.
- А это нормально?
- Что? Поцелуй вампира между отцом и сыном?
- Я бы назвал это по-другому, но… да.
- Абсолютно. Все вампиры испытывают желание испить крови. А если это кровь близкого тебе человека, она влечет вдвойне. У тебя нет матери, так что ничего удивительного, что ты хочешь испить из меня, - он говорит об этом так спокойно, как будто каждый день целуется с собственным сыном!
-Что ж, если ты в этом уверен…
- Уверен. А сейчас тебе лучше пойти поспать. Завтра рано вставать. У тебя свадьба.
- А… Отец?
- Что?
- Ты говорил, что мы с Гермионой не сможем изменять друг другу. А поцелуй вампира считается изменой?
- Ты уже думаешь о повторении? Нет. Изменой считаются лишь отношения с любовником противоположного пола. То есть даже если ты заведешь себе гарем из мужчин, а твоя жена – кучу любовниц, перед законом клана вы будете чисты.
- Понятно.
- Спокойной ночи, Север.
- Спокойной ночи, - усмехаюсь я. – Papa.
***
Ме-е-е-ерлин… Надо меньше пить, надо меньше пить… Чтоб я еще раз заполировал коньяк кровью вампира! Лучше уж сразу в гроб!
- Север!
- Северус!
- Сев!
В мою комнату, судя по голосам, заходят отец, Люц и Гермиона. Чья-то рука протягивает мне флакон:
- Антипохмельное, сэр.
- Спасибо, мисс Грейнджер, - рефлекс. Как только меня называют «сэром», я перехожу на фамилии.
- Не за что. Через два часа начинается церемония. Северус, через час мы должны быть в форме, чтобы встречать высокопоставленных гостей: Лордов и магов.
- Я буду в форме. Буду, - я залпом выпиваю зелье. В глазах проясняется. Нет, все-таки у меня отличная невеста. Сейчас, когда ее накрасили, причесали и одели в шикарное белоснежное платье, девушка выглядит королевой красоты. Гермиона, заметив мой взгляд, отворачивается и уходит. Кажется, она на меня обиделась. Что я такого сделал? Честно говоря, после того, как я наложил на мисс Грейнджер чары, жить стало намного проще. Гораздо легче готовиться к свадьбе с ждущей этого девушкой, чем с диким зверьком, который готов убежать от любого неверного жеста.
- Север, причесывайся и одевайся, - говорит отец.
Я поднимаюсь с кровати и иду в ванную, где долго гремлю всяческими флаконами и баночками. Через некоторое время выхожу уже умытый, волосы собраны в хвост.
На кровати лежит шикарный темно-зеленый камзол, расшитый серебром и украшенный мелкими изумрудами. К этому великолепию прилагаются бархатные брюки в тон, высокие сапоги из змеиной кожи и черная шелковая рубашка с глубоким вырезом, отделанная кружевом. Я медленно протягиваю дрожащую руку к одежде и провожу пальцами по узору на камзоле, очерчивая его контурами. В этот момент я вдруг как-то ярко и внезапно осознаю, что прежняя жизнь, полная самоуничижения и чувства вины, осталась где-то там – в том мире, где идет война между Добром и Злом, где люди жертвуют собой во имя идей, где родители хоронят детей, где два автора пишут историю нашей страны и никак не могут договориться о финале. Уже не будет, как раньше. Новый мир, мир нашего клана, будет надежным, устойчивым и традиционным. В нем не будет битв, а будет сильный вождь, способный принимать решения и вести за собой клан. И если судьба уготовила мне жребий стать этим вождем – что ж, так тому и быть. Я буду носить перстень Лорда с честью – и никому не позволю посягать на мой клан.
Я готов взять на себя ответственность за Семью, за жену, за детей. И я возьму ее. Почему-то мне кажется, что сейчас в соседней комнате моя невеста смотрит на себя в зеркало, и при взгляде на белое платье ее посещают такие же мысли.
Я решительно беру наряд и начинаю одеваться. С каждой застегнутой пуговицей тот, старый мир все дальше от меня. С каждой расправленной складкой прежние чувства уходят на задворки сознания. С каждым взглядом в зеркало прежний Северус Снейп, преподаватель зельеварения в Хогвартсе, двойной агент, Пожиратель Смерти и верная ручная собачка Дамблдора, умирает. Вместо него рождается Лорд Северус Тобиас Александр Снейп, чистокровный маг, истинный вампир – богатый, молодой, успешный. И сейчас Лорд Северус выйдет из комнаты, возьмет под руку свою невесту – лучшую ученицу Хогвартса, между прочим! – и пойдет встречать гостей: раскланиваться с богатыми колдовскими родами и снисходительно улыбаться бедным, отвечать на вопросы кавалеров и целовать руки дамам.
Я величественно расправляю плечи и иду навстречу судьбе. Но вместо судьбы за дверью меня поджидает Гермиона Грейнджер. Она стеснительно опускает глаза, но я замечаю на ее губах легкую улыбку. Еще бы! Хотя она и не хотела этого брака, но, тем не менее, зависть главных невест магической Британии, роскошное платье, творящее с еще не совсем развитой фигуркой девушки чудеса, высокопоставленные гости, смиренно дожидающиеся хозяев в холле – все это не может не нравиться ей. Ведь каждая девочка мечтает о волшебной свадьбе. Я мягко говорю:
- Гермиона, не стоит прятать улыбку. Я буду рад, если свадьба станет для Вас если не счастливым, то, по крайней мере, доставляющим удовольствие воспоминанием.
- Северус… я… мне действительно приятно выйти за Вас замуж… вся эта роскошь… Да я даже мечтать о таком торжестве не могла! И сейчас у меня такое чувство, будто я попала в сказку, - девушка пытается сдерживать эмоции, но у нее это плохо получается. Ее восхищение прекрасно. Как будто это не она с деловым видом обсуждала подробности украшения зала и особенности кроя свадебного платья.
- Я очень этому рад. Пусть наша свадьба будет такой, как в Ваших мечтах, - улыбаюсь я. Девочку надо подбодрить. Она слегка приподнимает уголки губ в ответной улыбке.
Я протягиваю ей руку, и мы идем встречать гостей.
***
Я стою у алтаря, рядом со мной – мой невеста. Отец протягивает мне перстень, украшенный крупным изумрудом, и трость с простым круглым серебряным набалдашником, на котором выгравирован герб нашего клана.
- Я надеюсь, ты будешь достойным Лордом, сын. Прими в знак взросления перстень, трость и жену.
- Я буду, отец.
Тогда он дает мне цепочку с медальоном – знаком клана.
- Надень кулон на шею своей невесте, подтверждая, что она отныне принадлежит тебе.
- Да, отец, - я поворачиваюсь к Гермионе и застегиваю на ней цепочку.
- Обменяйтесь кровью.
Я привлекаю девушку к себе и как можно мягче кусаю. Выпив буквально пару глотков, отстраняюсь и прокусываю себе запястье. Гермиона безропотно наклоняется и отпивает крови, бегущей из раны. В тот же момент на моем пальце появляется обручальное кольцо. Я надеваю перстень и беру трость. Гости аплодируют и идут в банкетный зал, где их ждет вино. А мы остаемся знакомиться с Лордами.
- Лорд Снейп, Леди Снейп. Я – Лорд Альфред Грейнджер, это моя жена Каролина.
- Я – Лорд Габриэль Малфой, моя жена Джулианна и наследник Натаниэль.
- Лорд Райан Гойл, моя жена Ева.
- Лорд Людовик Крэбб, моя жена Лилиан и наследник Карл…
И так без конца и без края. Наконец, Лорды закончились, и к нам поспешил клан.
- Милорд, миледи… Я – Брэндон, это моя жена Лорен и дочери Мелани, Кайли и Диана.
- Лорд Северус, Леди Гермиона, меня зовут Томас, я еще не женат.
Мерлин, ну какая мне разница, как чью дочь зовут! Ах да, я теперь обязан это знать, ведь я же Лорд… Ну когда уже это закончится! Но вот последний член младшей части рода представляется, и я, поспешно подхватив Гермиону под руку, выхожу из главного холла.
В банкетном зале я замечаю Уизли с детьми и Поттера и тут же оставляю жену, чтобы дать ей возможность поговорить. Но далеко я не отхожу – так я смогу услышать, если они начнут ссориться.
Гермиона подходит к младшим рыжим Уизли – кажется, их зовут Рон и Джинни – и начинает что-то сбивчиво объяснять. Мальчишка смотрит на нее, как на врага народа. Через несколько минут до меня долетает фраза: «Ты больше не имеешь права называться гриффиндоркой! Ты – жена змеи и должна жить с ними. Мы не пустим тебя даже на порог башни, которую ты предала!» Моя жена вздергивает подбородок и высокомерно, слегка растягивая гласные – этому тону ее научила Нарцисса – говорит:
- В таком случае, мистер Уизли, мне больше не о чем с Вами разговаривать. Я ни в коем разе не собираюсь посягать на Вашу драгоценную гриффиндорскую гостиную. Слава Мерлину, я наконец-то смогу жить с мужем, в приличном обществе, соответствующем моему положению. И перестаньте разговаривать со мной, как будто я – ровня Вам.
- Вы, мисс Грейнджер, теперь слишком далеки от нас, высоко залетели? Или низко пали? – ядовито спрашивает рыжий.
- Я – миссис Снейп, - отрезает девушка. – Не смею больше злоупотреблять Вашим обществом.
Я подхожу к ней:
- Гермиона, позвольте пригласить Вас на танец.
- С удовольствием, Северус.
Она делает шаг ко мне и уверенно кладет руку мне на плечо. Но я чувствую, что она едва сдерживает слезы. Я обнимаю ее за талию, чуть сжимаю ее ладонь, стараясь поддержать, и начинаю вальсировать. За месяц девушка научилась вполне сносно танцевать, во время вальса она ни разу не наступила мне на ногу и не допускала грубых ошибок.
Затем к Гермионе подходит Нарцисса и увлекает ее в общество «богатых бездельниц». Пока я кружу в танце Беллатрису Лестранж, моя жена общается с… Томом Риддлом, причем весьма мило. Затем Люц поднимает бокал за прекрасных дам и храбрых кавалеров. Цитирую: «Все мужчины здесь готовы защитить честь своей женщины и своей семьи. К некоторым личностям в этом зале, способным оскорбить леди, это не относится», и выразительный взгляд в сторону Рона Уизли. Молли вздрагивает и начинает что-то строго выговаривать сыну, но мальчишку защищают его друзья. Гермиона с тоской смотрит на эту сцену. Я подхожу к ней и говорю:
- Не стоит расстраиваться, моя дорогая. Так же, как они отвернулись от Вас, они отвернутся от любого, кто поступит «не по-гриффиндорски».
- Я понимаю, Северус. Но все равно больно. Простите меня, я порчу праздник.
- Не огорчайтесь. Свадьба не свадьба, если невеста на ней плачет.
Она грустно улыбается и идет танцевать с Люциусом Малфоем, а я довольствуюсь обществом Нарциссы.
Лица, лица, лица... Платья, бриллианты, трости, веера... Уже через час я перестаю ориентироваться среди многочисленных гостей, а время замирает. Лица людей смешиваются в один разноцветный водоворот: знакомые и чужие, светлые и смуглые, прикрытые вуалью и украшенные мушками.
Наконец, приходит время отправляться в спальню, где нас ждет первая брачная ночь.

@темы: Гарри Поттер, Фанфики

---

Главы 3, 4, 5, 6.

Глава 3
- Северус, ты заставил меня волноваться, - как только я захожу в комнату, меня настигает голос отца.
- Мне казалось, я не давал тебе поводов для беспокойства, - мой голос спокоен. Мой голос спокоен. Я держу себя в руках…
- Видишь ли, Север… - Терпеть не могу, когда он меня так называет. – Не все могут вынести новость о своей принадлежности к истинным вампирам. В нашем клане уже было два случая самоубийства наследника. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой тоже произошло что-либо подобное.
- Отец, ты же знаешь, я все для себя решил. Я пройду через обряд и стану Лордом.
- Нет, Лордом ты так легко не станешь. Безусловно, магически ты будешь являться им, но официально главой клана Снейп останусь я. До тех пор, пока ты не женишься. А жениться ты должен не позднее, чем в течение пяти лет после обращения. А это в наше время довольно трудно, потому что есть ряд условий… Но об этом мы с тобой поговорим после, когда придет время. Тем не менее, ты должен быть готов к тому, что через пару месяцев станешь женатым человеком.
- Я смогу выбрать невесту? – я стараюсь говорить сухо, по-деловому. Получается не очень.
- Да, из нескольких подходящих кандидатур. Я не думаю, что их будет много, даже в перспективе на пять лет. Может, девушек пять-шесть… - как ему удается быть таким спокойным? Как будто не сына женит, а лошадь продает.
- Хорошо, отец.
- Я хотел тебя попросить, чтобы девятого числа ты весь день был в нашем замке. Ты будешь мне нужен для подготовки к обращению и собственно для него.
- Хорошо. Я буду дома.
- До свидания, Север.
- До свидания, отец.

***
Я вновь спускаюсь в лабораторию и бросаю взгляд на монитор. Формулы верны, а значит, можно начинать готовить зелье. Я все рассчитал, теперь нужно сообщить Люциусу и Драко. Я зову домового эльфа и существо тут же появляется передо мной.
- Что угодно мастеру Северусу?
- Позови сюда Люциуса и Драко. Быстро, - и откуда у меня эти командные интонации в голосе?
Эльф моментально исчезает и через десять минут Люциус с сыном стучат в дверь.
- Заходите, - говорю я, вновь склоняясь над расчетами, прикидывая, можно ли еще уменьшить время приготовления.
- Ну что, Сев. Я так понимаю, у тебя хорошие новости?
- Да, Люц. Мне потребуется кровь дракона…
- Это не проблема, - перебивает он меня.
- А также кровь всех родственников Драко, с которыми ваша семья в хороших отношениях. Нужно, чтобы кровь была отдана добровольно.
- Это уже сложнее, но я постараюсь. Через два-три дня нужные компоненты будут у тебя. Драко, почему ты стоишь столбом? Ты что, не рад, что магия снова вернется к тебе?
- Я рад, отец, - тот же отстраненный голос и полное отсутствие в нем интонаций.
- Драко, что с тобой? – я не на шутку встревожен поведением крестника. – Что-то случилось?
- Ничего не случилось, Северус.
- Тебя что-то беспокоит. Спроси нас об этом, возможно, мы сможем успокоить тебя.
- Нет.
- Драко…
- Я сказал – нет! – крестник срывается и кричит так, что Люциус зажимает уши.
- Драко, ты же знаешь, мы с твоим отцом никогда не оставим тебя без помощи. Ну? Что тебя волнует?
- Отстань! – волосы мальчика растрепались, его щеки яростно вспыхнули, а в глазах сверкают холодные молнии. Хорош, ничего не скажешь. Его надо довести до истерики, нельзя, чтобы отрицательные эмоции скапливались внутри. Честно говоря, меня даже удивило это отрешение от реальности. Малфои – люди эмоциональные. От Драко скорее можно было ожидать битой посуды, нежели пустых глаз.
- Драко, я прошу тебя, расскажи мне, - снова мягко говорю я. Люциус кивает. Кажется, он понял, куда я клоню.
- Крестный, не трогайте меня!!! Не заставляйте меня… - его голос срывается, слезы предательски струятся по щекам, оставляя соль.
- Шшш… - я обнимаю Драко, через пару секунд ко мне присоединяется Люц. Мы какое-то время стоим так, даря мальчику утешение, создавая ощущение безопасности. Наконец крестник высвобождается и, все еще шмыгая носом, на одном дыхании выпаливает:
- Я не хочу ехать в Хогвартс в таком виде. Эти гриффиндорцы меня заклюют.
- Дракончик, неужели ты думал, что мы отпустим тебя в школу без магии? – улыбаюсь я, и меня заполняет необъяснимая нежность.
Драко облегченно вздыхает, но тут же обиженно заявляет:
- Дядя Сев, я же просил не называть меня Дракончиком, Дракошей и прочими глупыми прозвищами. Меня зовут Драко. В крайнем случае – Дракон.

Глава 4
Оставшиеся два дня моей смертной жизни пролетают для меня, как одно мгновение. Такое впечатление, что я только и делаю, что зачем-то куда-то бегаю. То выбиваю из Альбуса отгул, то выслушиваю от Минервы сентенции по поводу моего внешнего вида («Северус, в последнее время вы выглядите чрезвычайно бледным, вам нужно чаще бывать на свежем воздухе»), то ищу по всему Хогсмиду ингредиенты для зелья Драко, то проверяю никому не нужные контрольные работы, в которых нет ни грамма здравого смысла… И так все время.
Представляю, что будет во вторник, когда я выйду на работу. Для того чтобы не привлекать чьего-либо внимания, я использую Отталкивающие чары. Они меня практически не изменяют, но добавляют несколько неприятных черт: лоснящиеся неухоженные волосы, желтые зубы, нездоровый цвет кожи, мешки под глазами, морщины – и немного увеличивают мой и без того выдающийся нос. Но, как мне сказал отец, после обращения я не смогу как-либо изменять свою внешность. Так что десятого числа вся школа будет ошеломлена видом учителя зельеварения. Может, еще и волосы в хвост собрать, чтобы уж окончательно ввести бедных учеников в состояние шока? Нет, это будет слишком. Хотя, кто знает, что придет мне в голову после обращения? Отец говорит, что мой характер изменится. Надеюсь, это не означает, что я вдруг начну снимать баллы со слизеринцев и помогать Лонгботтому…

***
Вечер восьмого января проходит на удивление спокойно. Я отправляюсь через камин к Малфоям, узнаю, что кровь родственников еще не собрана, и переношусь порт-ключом к нам в замок. Отец встречает меня в зале и заводит мирную беседу. Мы обсуждаем все на свете: политику, литературу, зелья, музыку и историю. В такие моменты я просто счастлив, что Тобиас Снейп – мой отец. Пару раз я даже оговариваюсь и называю его папой. Хотя обычно он одергивает меня, сегодня он не обращает внимания. Наверное, нам обоим не по себе от завтрашнего обращения. В конце концов, он сообщает мне, что ритуал мы проведем утром, когда Лорды всех кланов Европы (а их около двадцати) прибудут в замок.
На самом деле практически все магические семьи, особенно древние и чистокровные, являются либо вампирскими кланами, либо младшими их частями. В Британии – три клана: Снейпы, Блэки и Грейнджеры. Да-да, не удивляйтесь, как показывает практика, все маги, даже магглорожденные, имеют предков-первородных. Но если говорить о древних магических родах, могу привести несколько примеров: Малфои – младшая ветвь французского клана Малфоев, Поттеры – ветвь испанского клана (правда, их дальний предок поменял фамилию на английскую в знак вечной вражды между перворожденными и младшей ветвью), Гойлы и Крэббы ведут историю от вампирских кланов Германии и так далее.
Мы расходимся уже за полночь. Я лежу на постели и ворочаюсь без сна. На что будет похоже обращение? Как в маггловских романах, из меня выпьют всю кровь и дадут испить своей? Но тогда зачем нужно двадцать вампиров? Как свидетели? Одурманенный мыслями, подернутыми кровавой пеленой, я засыпаю.
Утро приходит, как всегда, неожиданно. Внизу меня уже ожидает отец. Как только я, умытый и приодевшийся, захожу в зал, Тобиас Снейп хлопает в ладоши, и двери открываются, впуская гостей. Сейчас на мне нет Отталкивающих чар, так что выгляжу я вполне прилично. Я немного удивлен тем, что мне не представили ни одного Лорда. Отец, видя мое изумление, слегка наклоняется и едва слышно шепчет:
- Ты познакомишься со всеми на своей свадьбе. Пока ты не равен им, они не будут с тобой разговаривать. С Днем Рождения, сынок.
Тем временем в зал уже зашел последний истинный вампир, и двери сами собой закрываются. Когда я был маленьким, эти зачарованные двери мне очень нравились, я обожал хлопать в ладоши, открывая и закрывая их.
Отец выходит вперед и начинает говорить:
- Здравствуйте, Лорды! Пусть не коснется ваших кланов доля несчастий, пусть на клыках ваших всегда будет свежая кровь, пусть в ваших семьях всегда рождаются сильные духом наследники. Спасибо вам за то, что пришли обратить моего наследника, Северуса Тобиаса Александра Снейпа! Спасибо, что не пожалели для клана Снейпов своей силы, силы истинных, первородных вампиров.
Один из Лордов, видимо, наиболее уважаемый, отвечает:
- Здравствуй, Лорд клана Снейпов! Обратить твоего сына и наследника – большая честь для нас. Пусть он будет достойным и сильным Лордом, а его жена – милостивой и благородной Леди.
Они кивают друг другу и церемония начинается.
Отец приказывает мне поклясться в преданности клану Снейпов. И я подчиняюсь, впервые в жизни не испытывая раздражения от того, что мной командуют:
- Я, Северус Тобиас Александр Снейп, принимая обращение в истинного вампира, клянусь: став Лордом, всегда заботиться о благополучии всех Снейпов, не исключая и младшую часть рода; отвечать за свои решения перед советом Лордов и своей совестью; соблюдать кодекс клана и наказывать нарушивших его; вершить справедливый суд внутри своего клана и не злоупотреблять властью, данной мне по праву рождения.
Отец удовлетворенно кивает. Тут же звучит новый приказ:
- На колени!
Я медленно опускаюсь на холодный каменный пол. Отец подходит ко мне и отводит мои доходящие до лопаток волосы на плечо, оголяя шею.
- Я, Лорд Тобиас Себастьян Салазар Снейп, спрашиваю вас, благородные Лорды, кто первым отопьет из моего наследника, начиная обращение?
- Мы отдаем это право тебе, Лорд Тобиас, - вновь отвечает главный.
Отец опускается на колени рядом со мной, наклоняется и шепчет:
- Не бойся, малыш. Это не больно.
- Я не боюсь, папа. Я верю тебе, - так же тихо отвечаю я, поражаясь ласке в его голосе. Он никогда не разговаривал со мной так, даже когда я был ребенком.
Он резко вонзает зубы мне в шею. Я судорожно вздыхаю, но тут же успокаиваюсь – укус действительно не причиняет никакой боли, только легкое, приятное жжение. Сколько отец пил мою кровь? Я не знаю. Я даже не заметил, как он оторвался от меня и подошел следующий Лорд. А за ним еще один, и еще, и еще. Казалось, веренице вампиров не будет конца. Через какое-то время я чувствую, что больше не могу стоять на коленях, и ложусь. Глаза предательски слипаются.
- Пей, сынок, - отец подносит к моим губам кровоточащее запястье, и соленая жидкость, капающая из раны, кажется мне прекраснее самого лучшего вина. – Пей, мой хороший. Вот так, молодец, пей.
Я хочу, чтобы это не прекращалось никогда. Чтобы я вечно пил кровь отца, а он гладил меня по голове и шептал, какой я умница и как он мной гордится. Наконец он отрывает руку от моего рта. Из моих губ вырывается протестующий вскрик. Отец помогает мне подняться и говорит:
- Сын, ты можешь испить по глотку из каждой шеи в этом зале. Но не больше, - он подталкивает меня. – Ну же, иди. Я уверен, ты все сделаешь правильно.
Я медленно, слегка пошатываясь, подхожу к стоящему недалеко от меня мужчине. Он немного выше меня, и мой рот оказывается как раз напротив его шеи. Я вонзаю клыки в мягкую плоть. Боже, как хорошо! Я сглатываю и слышу голос отца:
- Хватит, Север! Один глоток, только глоток! Здесь много людей, ты напьешься.
Киваю и иду дальше. Еще глоток, еще, еще, еще… Я теряю сознание, а когда прихожу в себя, то чувствую, что моя голова лежит на чем-то мягком. Я приподнимаюсь и вижу отца, который мягко улыбается мне:
- Ты прекрасно справился, Север. Я горжусь тобой, Лорд Северус Тобиас Александр Снейп.

Глава 5
Мы с отцом сидим у камина и молчим. Мы оба помним, что должны обсудить мою женитьбу. И оба ждем, когда об этом заговорит другой. Наконец, отец не выдерживает и щелкает пальцами, призвав пергамент с несколькими фразами на нем:
- Итак, для начала я расскажу тебе, какой должна быть невеста Лорда. Во-первых, ей должно быть от шестнадцати до двадцати лет. Во-вторых, она должна принадлежать к одному из европейских кланов, но быть необращенной. Ты сам обратишь ее, когда ей исполнится двадцать пять. В-третьих, она должна быть девственна. С этим сейчас особенно много проблем. И даже с расчетом на пять лет, у тебя в потенциальных невестах – три кандидатуры: мисс Элеонора Брэнстоун, мисс Луна Лавгуд и мисс Гермиона Грейнджер. Кого ты выберешь?
- Брэнстоун? Это та не смыслящая ничего хаффлпаффка? Не подходит. Луна Лавгуд, помешанная на морщерогих кизляках? Однозначно нет. Кто там остался? Гриффиндорская выскочка Грейнджер? Мерлин, ну за что мне такое наказание? Больше никого нет? – возмущение в моем голосе можно распознать невооруженным взглядом.
- Нет, я же сказал. И в других странах никого… Все уже помолвлены или благополучно лишились невинности.
- И что, я должен принять решение прямо сейчас?! – Мерлин, что со мной? Я никогда раньше не терял контроля над собой! Сейчас же мне хочется рвать и метать. Я не выдерживаю и вскакиваю с кресла.
- Успокойся, Север. Да, ты должен выбрать невесту сейчас, чтобы мы могли переговорить с Лордом Клана и поставить ее в известность о том, что через месяц она станет Леди Снейп.
- Что ж, пусть это будет… - я усмехаюсь, – Грейнджер. Она, по крайней мере, умна.
- Хороший выбор. Грейнджеры – один из самых уважаемых вампирских родов в Европе, наравне с нами, Малфоями и Блэками. Хотя в последнее время репутация Блэков очень сильно пошатнулась… Отказ Сириуса стать Лордом оказался серьезным ударом для их семьи.
- Поэтому они и уехали из страны, инсценировав свою смерть?
- Да.
- А как же портрет? Они ведь оживают только после гибели того, кто на них изображен?
- Не стоит недооценивать магию вампиров, Северус. Тебе теперь доступно многое, чего никогда не постичь смертным. А также… Тебе больше не нужна палочка, - отец отворачивается и достает из ящика стола кристалл. – Север, ты уверен в кандидатуре будущей жены?
Я понимаю, что идти на попятный уже поздно и вздыхаю:
- Да, отец. Я уверен.
- Можешь называть меня папой, Север. Мы теперь гораздо ближе, чем были раньше.
Я улыбаюсь. В тридцать пять лет мне наконец-то позволили называть своего дражайшего отца папочкой! Улыбка переходит в горькую усмешку, а через несколько секунд я уже истерически смеюсь, еле успев ухватиться за подлокотник кресла, чтобы не упасть. М-да, я, конечно, ожидал, что мое поведение изменится, но не настолько же!
- Успокоился? А теперь, Северус, не мешай мне договариваться о свадьбе, - отец прикасается к кристаллу и четко, громко произносит. – Лорд Альфред Игнациус Саймон Грейнджер.
В камне появляется изображение молодого мужчины, чем-то неуловимо напоминающего мою ученицу.
- О, привет, Тобиас! Давно не виделись, - раздается голос из кристалла.
- Привет, Альфред. Так уж и давно. Ты час назад из моего замка вышел!
- И что же заставило вашу высокочтимую персону вновь беспокоить меня?
- Тебе объяснять или сразу к делу?
Из волшебного средства связи доносится недовольное женское: «Фредди, ну скоро ты там? Я соскучилась!». Лорд Грейнджер улыбается и говорит:
- К делу.
- В таком случае… Я, Тобиас Себастьян Салазар Снейп, прошу для своего сына, Лорда Северуса Тобиаса Александра Снейпа, руки одной из твоих потомков – Гермионы Джейн Грейнджер.
- А, это у которой отец-то от наследства убежал? Да пожалуйста, наконец-то хоть их ветвь обелится. Я, Лорд Альфред Игнациус Грейнджер, своей властью отдаю Гермиону Джейн Грейнджер в жены Лорду Северусу Тобиасу Александру Снейпу. Дальше сами разбирайтесь, я к жене пошел.
Кристалл вспыхивает зеленым светом и гаснет. Отец удовлетворенно потирает руки:
- Ну вот, теперь осталось только сообщить твоей невесте и Дамблдору.
- А директору-то зачем? – недоуменно спрашиваю я, понимая, что должен волноваться по поводу женитьбы намного больше.
- Ну, Север, ты же не маленький уже. Вам с мисс Грейнджер через месяц придется жить в одних апартаментах. По-твоему, должны мы уведомить об этом директора школы, в которой ты работаешь учителем, а твоя невеста учится, или нет?
- Должны.
- Ну вот, сам все понимаешь, что ж спрашиваешь тогда?
- Да просто не хочется мне скандалов в мой день рождения… - вздыхаю я. – А мисс Грейнджер наверняка закатит грандиозную истерику. Еще бы, ей семнадцать, а ее выдали замуж за старого мрачного вампира.
- Закатит истерику – предложим со всеми вопросами обратиться к ее отцу. Пусть он все ей и объясняет.
Отец идет к камину и вызывает Дамблдора. Где-то с полчаса они разговаривают. Когда беседа окончена, он садится рядом со мной и говорит:
- Альбус очень недоволен. В особенности тем, что ты не сообщил ему о предстоящем обращении. А уж как он возмущен твоей будущей женитьбой! И ведь ничего сделать не может – его драгоценная Грейнджер – член клана и подчиняется лишь его правилам. И привлечь тебя за отношения с несовершеннолетней тоже не имеет права – решение, когда выдавать девушку замуж – право Лорда, и тут директор бессилен. Постарайся, чтобы в будущем твоя жена поменьше общалась с Дамблдором. Убить она тебя не убьет, но обиженная женщина может устроить мужу такую жизнь, что сам побежишь к Альфреду за разводом. И ведь нет гарантии, что следующий брак окажется удачным – а Лорд может развестись лишь один раз, и то только по очень веским причинам. Хочу тебе сразу сказать об одном правиле – вы с ней можете общаться на «вы», но называть друг друга должны по именам. Так, что ты еще должен знать… Первая брачная ночь обязательна, плюс минимум раз в месяц ты должен заниматься с ней любовью. Хм… Вроде ничего не забыл… Свадьба будет, скажем, одиннадцатого февраля. Тебя такая дата устраивает?
- Да, отец, - вздыхаю я, понимая, что в моей жизни от меня уже ничего не зависит.

Глава 6
Из камина выходит донельзя растрепанная мисс Грейнжер.
- Вот это и есть племянница Альфреда? – удивленно интересуется у меня отец.
- Да, папа, - отвечаю я и, сам не ожидая от себя такого, добавляю, – и в дальнейшем я попросил бы тебя не употреблять в адрес моей невесты слово «это».
-Так это не шутка? – растерянно спрашивает гриффиндорская выскочка. – Это что, правда? Я должна выйти замуж за ВАС, профессор Снейп?!
- Лорд Снейп, - поправляет девушку мой отец. – Да, это действительно так. Все вопросы о том, почему именно Вам выпала такая честь – к Вашему отцу, мисс. Я хочу сообщить Вам, что свадьба состоится одиннадцатого февраля этого года. В связи с этим Вы с Северусом должны установить хотя бы приятельские отношения. И еще, я взял на себя смелость пригласить для Вас, мисс, учителя этикета. В будущем Вы станете Леди клана Снейпов, а это значит, что Вы будете занимать высокое положение в обществе. Ваше поведение должно соответствовать статусу. Я не хочу, чтобы Вы, мисс, позорили моего сына на балах и приемах.
- Вы… Вы МЕНЯ спросили, хочу ли я замуж?! – кричит Грейнджер в ярости. – Вы! Что я такого сделала, что из миллиона женщин Вы выбрали в жены своему сальноволосому сыночку именно меня?! Я НЕ ХОЧУ за него замуж!!! Не говоря уже о том, что я не хочу с ним СПАТЬ! Я ненавижу этого старого ублюдка!
- Вы все сказали, мисс Грейнджер? – холодно спрашиваю я. – А теперь извольте выслушать меня. Меня нисколько не радует перспектива стать мужем девушки, которая не только мне не нравится, но и следить за собой не умеет. Не говоря уже о том, что она обладает отвратительным характером и манерой вечно лезть вперед. И командовать Вы мной, мисс Грейнджер, не сможете. Я не Уизли, который с радостью окажется у жены под каблуком. И если бы Вы посмотрели вокруг, Вы бы меньше разбрасывались словами вроде «сальноволосый».
Грейнджер изумленно поднимает на меня глаза. В них еще плещется гнев, но там уже есть место удивлению и… легкому интересу? Моя невеста – да, мне стоит привыкать называть ее именно так – обращает внимание на мои блестящие волосы, стянутые на затылке в хвост, на отсутствие морщин, на слегка заострившиеся черты лица и замечает:
- А Вы вовсе не такой старый, каким кажетесь, профессор. Скажите, сколько Вам лет? – И тут же пристыжено замолкает, по-видимому, вспомнив, что я все еще ее учитель.
- Мне тридцать пять, - милостиво отвечаю я с легкой улыбкой. Мерлин, что со мной творится? Я никогда раньше не позволил бы себе улыбнуться ученице.
Ее глаза широко распахиваются. Через пару мгновений она справляется с собой и тоже несмело и как-то грустно улыбается. Губы ее начинают кривиться, как будто она сейчас расплачется. И действительно, не проходит и минуты, как девушка опускается на пол и закрывает лицо руками. Ее речь превращается в едва слышное бессвязное бормотание. Я могу разобрать лишь фразу «За что?», которую она повторяет несколько раз.
- За грехи отца, мисс Грейнджер, - тихо говорю я. – За грехи Вашего отца.
Какое-то время мы молчим. Наконец, девушка успокаивается, стыдливо вытирает припухшие от слез глаза и задает вопрос, судя по всему, мучавший ее:
- А я могу рассказать об этом друзьям? О свадьбе, я имею в виду?
- Да, мисс Грейнджер, - отвечает вместо меня отец. – Вы можете обсудить это с друзьями. Но не стоит оправдываться. Скажите им, что Вы для себя все решили. Я понимаю, что Вы не питаете теплых чувств к Лорду Снейпу, но Вам стоит начать относиться к нему хотя бы с уважением. Через некоторое время совместной жизни – уж поверьте мне, у меня все же есть кое-какой опыт – супруги притираются друг к другу, и даже в браке по расчету возникает дружеская привязанность. Да, и я хотел бы попросить – когда Вы наедине, называйте друг друга по имени. Начните прямо сейчас.
- Хорошо… простите, я не знаю Вашего имени, - покорно склоняет голову Грейнджер, но я успеваю заметить искорки упрямства в ее глазах. Даю руку на отсечение, что в замке она тут же побежит в библиотеку.
- Меня зовут Тобиас.
- Хорошо, Тобиас. Я постараюсь.
- Мы постараемся, - поправляю я свою невесту, понимая, что пропал. С этого момента все в моей размеренной жизни пойдет кувырком.

***
Вечером, сразу по прибытии в школу, как только я прощаюсь с Грейнджер, ко мне подходит Минерва и просит меня зайти к директору. Я вздыхаю:
- Даже в день рождения никакого покоя.
Минерва смотрит на меня, как на существо с другой планеты. В чем дело? А, ну конечно, я никогда не любил день рождения и уж точно никогда не упоминал об этом. Когда до меня доходит причина удивления Минервы, я ехидно улыбаюсь и говорю:
- Все мы меняемся, Минерва. Все.
Декан Гриффиндора падает в обморок, я едва успеваю подхватить ее и несу в Больничное крыло. На полдороге она приходит в себя и спрашивает:
- Северус, мне показалось, или у Вас во рту клыки?
- Клыки. Я истинный вампир, если Вам это о чем-то говорит.
- То есть Вы не опасны?
- Я не буду кусать ни Вас, ни учеников. Но и Вы ничего никому не скажете. Вы поняли меня, Минерва? – Мерлин, я что, с ума сошел, так разговаривать с заместителем директора? Но женщина не возмущается. Она кивает и встает на ноги. Затем недоуменно спрашивает:
- Как я сюда попала? Ах да, Северус, не забудьте, Вас срочно требует к себе директор. Будьте добры, не заставляйте его ждать. Кстати, Вам очень идет такая прическа.
Так… Я что, неосознанно воспользовался вампирскими способностями? Очевидно. И что мне с этим делать? Я что теперь, каждый раз, чуть что, буду память людям стирать? Хотя, конечно, в определенных случаях это полезно. Я прерываю размышления, решив оставить эту проблему на потом, и иду к директору.
Пароль – «Лакричные пастилки». Интересно, у Альбуса когда-нибудь кончится фантазия? Или он со сладостей перейдет к чему-нибудь более серьезному? Например, к маггловским мультфильмам.
- Директор, Вы хотели меня видеть?
Альбус поворачивается ко мне. Он зол. Он просто дьявольски зол.
- Итак, Северус… Чем ты можешь объяснить такой поступок? Почему ты никого не предупредил? На твоих руках и так слишком много крови. Теперь ты и мисс Грейнджер втягиваешь в свои шпионские игры?
О, как мы разозлились! Он, кажется, понял, что увещевания на меня не подействуют, и обвиняет напрямую. Мне почему-то его гнев доставляет почти физическое наслаждение. «Северус, ты сумасшедший! Ты что, будешь провоцировать его?!» - вопит мой внутренний голос. Ага, буду. Помирать, так с музыкой. Я нагло сажусь в кресло и закидываю ногу на ногу, позволяя расстегнутой мантии сползти в сторону. Да знаю я, что такое поведение больше подходит Люцу или Белле. Но… Я хочу провоцировать Альбуса и буду это делать! Получается, между прочим, очень хорошо. Он уже побелел от злости.
- Северус, что ты себе позволяешь?
- А что? Я не понимаю, Альбус, почему Вас так волнуют мои поступки? Мы с мисс Грейнджер не занимались ничем предосудительным, и не будем заниматься… до свадьбы. А что касается крови на моих руках – не могу с Вами согласиться. Я предпочитаю кровь на клыках, - я хищно улыбаюсь.
- Северус, не пытайся меня разозлить. Почему ты не сообщил мне о том, что ты наследник?
- Я не наследник. Я – Лорд. Почему я не рассказал Вам? Альбус, для Вас люди – всего лишь фигуры на шахматной доске. Вы разыгрываете партию, даже не интересуясь, довольны ли этим фигуры, которых вы обрекаете на смерть или на жизнь. Вы управляете человеческими чувствами, терпеливо заставляя одних ненавидеть других, подбирая детям «подходящую компанию», создавая из них игрушки, которыми будет проще играть в будущем. Вы прикрываете свои мотивы затертыми до дыр истинами о Свете и Тьме, о самопожертвовании и всепоглощающей силе любви. Скажите, ведь в той модели будущего, которую Вы выбрали, нет места Поттеру и его друзьям? Они должны будут героически погибнуть во время борьбы. А дети Пожирателей, вместе с родителями, как-нибудь выкрутятся. И все начнется сначала. Разве не так, директор? Я не хочу больше быть фигурой на шахматной доске войны. Я вышел из игры, - я чуть наклоняюсь вперед и задираю рукава, демонстрируя отсутствие Метки. – Я не хочу больше играть. Надоело. Я хочу жить.
- Имеешь ли ты право на жизнь, Северус? Ты, убивший столь многих?
Отлично, в ход пошли укоры, значит, Альбусу нечего сказать в свое оправдание.
- Я имею право. Право, данное мне матерью при рождении. Право, данное отцом при обращении. Право, данное невестой, которая сказала: «Да». Право, данное будущими детьми. У меня будет будущее. У тех, кто участвует в войне, его нет.
- А если Волдеморт победит?
- И что? Со мной и моей семьей не случиться ничего. Первородные держат нейтралитет. Том никогда не рискнет воевать с вампирами, - я наслаждаюсь выражением изумления у него на лице, которое появляется, когда я называю Лорда по имени.
- С тобой бесполезно разговаривать, Северус. Вместе с кровью из тебя выпили человечность.
- До свидания, директор, - я встаю и выхожу из кабинета. В коридоре я устало прислоняюсь к стене. Альбус – настоящий энергетический вампир. Особенно, когда ему перечишь. Ну что ж… По-крайней мере, он сдался.

@темы: Гарри Поттер, Фанфики

---

Начали за здравие...

Ну-с, всем привет!
Я - жуткая графоманка и любительница редких фандомов по совместительству. Одновременно с фикрайтерством подрабатываю бетой на полставки.
Где-то в одиннадцать лет безумно влюбилась в творчество сэра Артура Конан Дойля. Тогда и пришло желание написать что-то свое об очередном деле Шерлока Холмса. С этого момента начинается мое увлечение фанфикшеном.
Пару лет назад прочитала "Гарри Поттера". Не впечатлило. А потом я встретилась с термином "слэш" и стало интересно, что же такого можно об этом написать. Любопытство сгубило кошку.
Сегодня я могу с полным правом называть себя опытным и довольно разборчивым читателем и, надеюсь, неплохим писателем.
Я - не особо известный фикрайтер. Но 3 тысячи прочтений на ХогНете у меня уже есть. Буду выкладываться и здесь, так как хотелось бы собрать все: и фанфики, и ориджиналы - в одном месте. Начнем с фика.
Итак, встречайте:
Название: Господин или раб.
Фандом: Гарри Поттер.
Жанр: приключения, романс, АУ.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Пейринг: осторожно, слэш! СС/НМП, СС/ГГ.
Рейтинг: НЦ-17.
Предупреждения: 1)инцест
2)смерть персонажа
3)дамбигад
4)slave-fic
Примечания: вампиры, глобальное АУ, возможен ООС персонажей.
Жить, во что бы то ни стало,
Жить пророчествам назло,
Жить рабом иль господином,
Жить, коль сердцу не везло,
Жить, когда стучится в окна
Смерть костлявою рукой,
Жить без счастья, жить без рока,
Жить, когда уйдет покой,
Жить с бедняжкой, жить с богиней.
Жить без чувств, в забвеньи гнить.
Жить без славы, без гордыни,
Как, неважно, лишь бы жить.

Глава 1
Меня зовут Снейп. Северус Снейп. Я не думаю, что знание моего второго имени как-то вам пригодится. Сразу же хочу развенчать пару мифов о себе. Во мне нет ничего романтичного и притягательного. Я – законченный ублюдок, мерзавец и предатель. Я должен всем вокруг: кому жизнью, кому здоровьем, кому совестью. Я сносно варю зелья, но мне мой титул Мастера Алхимии не кажется справедливым. Я практически не сделал открытий, которые могли бы спасти жизнь. Но создал массу зелий для убийства. Яды – моя страсть. Пожалуй, такого удовольствия, что приносит мне фраза: «Не имеет противоядия» в описании моего творения, не может мне подарить ни одна женщина на этой земле.
Вчера я узнал потрясающую по своему значению новость – через два дня, когда мне исполнится 35, я должен буду стать вампиром. Вернее, принять свою силу и свое бессмертие. Я – потомок перворожденных и могу не бояться солнца. Мерлин, я пишу об этом так, как будто уже смирился с необходимостью обращения. Мне до вчерашнего дня не было известно об этом ничего. Все, что я знал, это то, что на свой 35-ый день рождения я получу фамильный замок, титул и право распоряжаться всеми средствами семьи, а, правильнее сказать, клана Снейпов. Да, я не Принц-полукровка. Может, это и станет для вас разочарованием, но я никогда не жил в тупике Прядильщиков. Я – чистокровный маг, мое родословное древо длиннее, чем у Малфоев. Моего отца действительно зовут Тобиас. А у матери – совсем другое имя, не то, к которому все привыкли. Ее звали Маргарет. Почему звали? Она умерла, когда мне было семь.
Так или иначе, но я – Северус Тобиас Александр Снейп. У моего отца огромное состояние, восемь шикарных замков по всей Европе и куча молодых любовниц. Я не хвастаюсь. Мне просто стыдно, что я, наследник титула, имевший все, что хотел, стал таким ничтожеством. Стал предателем, прихвостнем Темного Лорда. И что самое противное, я хочу жить. Проще всего было бы 9 января отказаться от проведения ритуала. Мучительная смерть мне гарантирована. Но я боюсь. Боюсь смерти и цепляюсь за каждую возможность выжить.
Пожалуй, стоит рассказать вам, что же должно произойти, и в чем скрыта суть. Итак, мой отец – вампир. Но ему всего лишь семьдесят пять лет. Как такое возможно? Все очень просто. Снейпы – один из кланов первородных вампиров. Мы живем вечно, но обязанности главы клана передаются по наследству, когда наследник достигает тридцати пятилетнего возраста. Мой отец – глава клана Снейпов. Можете называть его Князем, как в маггловских романах. Первородные используют обращение «Лорд». И через два дня мне предстоит стать Лордом. Первородным или, как их еще называют, истинным вампирам не страшен солнечный свет. Они способны есть обычную пищу, но кровь им все равно необходима. Они могут иметь детей: сколько угодно девочек, но только одного мальчика – наследника. Все остальные сыновья должны воспитываться в семье, но вампирами они никогда стать не смогут. Им выделяют некоторую часть наследства, но первородные снисходительно называют их и их потомков «младшей частью рода». Раньше этот закон не соблюдался, и теперь в каждом клане – несколько вампирских семей. Они, хоть и относятся к людям с легким налетом презрения и жалости, но, тем не менее, очень много участвуют в жизни младших, человеческих ветвей. Хотя почему я все время говорю «они»? Мне нужно привыкать к тому, что я – тоже первородный. Истинный вампир, наследник Лорда клана Снейпов.
Стоило отказаться от этого. Но когда отец сказал, что после перерождения я лишусь метки, я сдался. Вы, должно быть, поняли, о какой метке я говорю. О Знаке Пожирателей. Он также упоминал о том, что моя личность после ритуала изменится. Как сказал отец: «Твой характер станет таким, каким был в тебе воспитан. Все, что может повредить твоему положению, будет притуплено». Честно говоря, после этих слов я испугался. Мне не хочется терять себя, даже такого – угрюмого мерзавца, пристрастного учителя, переметнувшегося шпиона. Да, после перерождения я должен буду уйти от войны в сторону. Преподавать и исследовать – пожалуйста, но вмешиваться в стычки я не имею права. Первородные всегда хранят нейтралитет, чего бы им это ни стоило.
Это не сказка. Это исповедь. Я не думаю, что когда-нибудь отдам долг Альбусу. Я вечно буду виновен, и вечно буду корить себя за это. За юношескую глупость. За желание что-то доказать всему человечеству. За безграничное доверие. За наивность. За идеалы, которых я себя лишил. За друзей, которых потерял. За жертв, чью кровь не смыть с рук. Но я хочу выжить. Хотя бы для того, чтобы постараться искупить свою вину.
Какой-то человек вывалился из камина. Не вышел, не вылетел, именно вывалился. Потому что стоять он уже не мог, настолько был пьян. Его сиятельство Люциус Малфой собственной персоной. Единственный по-настоящему близкий друг.
- Ну? И по какому поводу ты так напился?
- Сев, я… У Драко пропала магия.
- То есть как? Просто взяла и пропала?
- Нет… Не просто…
Я поднимаюсь и иду к буфету. Беру протрезвляющее зелье и пою им Люца. А антипохмельное не дам! Нечего напиваться до состояния полного нестояния!
- Сев… Дай от похмелья что-нибудь…
- Не дам. Я сегодня злой. Так что с Драко произошло?
Люц собирается с мыслями и начинает:
- После Рождественского бала в поместье Лорд вызвал Драко, чтобы поговорить с ним тет-а-тет. Через час или полтора Его Темнейшество позорно бежало из моего дома. Смылся, даже не попрощавшись. Только посмотрел виновато…
- Лорд? Виновато? Люци, ты сколько к тому времени выпил?
- Я был трезв, как стеклышко!
- Как мутное стеклышко? Или как очень мутное? Ладно, давай дальше.
- Нарцисса поднялась в комнату и увидела, что Драко без сознания. Переполошилась, подняла на ноги весь дом, позвала меня. Ну, мы его в чувство привели… Совместными усилиями…
Представляю себе эти усилия… Минимум двадцать упившихся (совсем не смертью) магов, пытающиеся сотворить простейшее Enervate. Бедный Драко…
- И что дальше?
- В-общем, Сев, вскоре мы обнаружили, что Драко стал полнейшим сквибом.
- Как давно это было?
- Три дня назад.
- Магия до сих пор не восстановилась? Даже немного?
- Нет, Сев. Иначе стал бы я тебя дергать…
- Стал бы, стал бы. Я тебя, Люц, как облупленного знаю. Интересно, что же такое на нем Лорд попробовал…
- Тебе интересно?.. А мне вот ни капли! Сев, ну как ты можешь оставаться таким равнодушным ко всему? Помоги нам… - Люциус делает паузу и тихо продолжает. – Пожалуйста…
- Отправляйся в поместье. Я сейчас буду.
Люц кивает и быстро подходит к камину. Берет с полки горсть порошка и, крикнув: «Малфой – мэнор!», перемещается домой. Порой я ему удивляюсь. На первый взгляд, Люциус – карьерист. На второй – интриган, которому не стоит верить ни при каких обстоятельствах. На третий – верный пес своего хозяина – Темного Лорда. И только потом, когда узнаешь его и приглядишься, понимаешь – этот человек предан своим друзьям до конца, семья для него важнее карьеры, идеи и свободы, вместе взятых. Для того чтобы обезопасить Нарциссу и Драко, он пойдет куда угодно и за кем угодно. Даже к Дамблдору на покаяние. Даже в Азкабан. Главное, чтобы с его близкими ничего не случилось.
Со своей семьей, к которой посмею причислить и себя, он всегда улыбается, шутит. Но стоит чему-то случиться, и от балагура Люци не остается и следа. Он превращается в Люциуса Малфоя, собранного, твердого, порой холодного. И я рад, что видел Люца и шутником, и аристократом, и слугой, и господином. Но, боюсь, даже я не знаю Люциуса полностью. Его можно изучать бесконечно.
Но я отвлекся. Я беру все необходимые зелья и, как был – в маггловских рубашке и брюках– отправляюсь к Малфоям.

Глава 2
Как только я выхожу из камина, Нарцисса бросается ко мне.
- Сев, он все-таки уговорил тебя! Какое счастье! Бедный Драко! Я не знаю, что делать! – ее речь состоит из банальных восклицаний, но в голосе – такое облегчение, что я не могу сдержаться и мягко обнимаю ее, как обнимают сестру. Ее плечи вздрагивают от сдерживаемых рыданий. Боже, как она переволновалась! Что бы там не говорили про семью Малфоев, но они друг друга любят.
- Тише, Нарси, тише… Не беспокойся за Драко. Я посмотрю, что с ним, и что можно сделать. Мы вернем ему магию… - я говорю мягко, стараясь успокоить и дать надежду. Услышь меня сейчас гриффиндорцы – были бы массовые обмороки.
Я поднимаюсь в комнату Драко. Крестник лежит на кровати, смотря в пустоту. Такого холода и безразличия в его глазах я еще ни разу не видел.
- Здравствуй, Драко.
- Здравствуй, Северус, - пустота в голосе кольнула сильнее, чем непривычное обращение. Я всегда был для него «дядя Сев».
- Я понимаю, что тебе больно вспоминать об этом. Но ты должен рассказать мне, что произошло в тот вечер между тобой и Лордом. Я хочу помочь тебе. Если не хочешь говорить, я могу…
Драко сухо кивает. Я пристально вглядываюсь в его глаза, стараясь заглянуть туда, внутрь. Тихо шепчу:
- Legellimens.
Ярко освященная комната. Темный Лорд скинул свою анимагическую форму и выглядит, как обычный человек. До меня, словно сквозь вату, долетают отдельные слова: «Новое заклятие… необходимо испытать… временно лишает магической силы… не знаю… как ты смеешь?..» И вдруг раздается голос Лорда, разрушающий туман тишины: «Ademptio!»
Я вынырнул из разума Драко, как из думоотвода. Ademptio – на латинском «лишение». Просто, но красиво. Судя по всему, заклинание оказалось неудачным. Или рассчитано на более долгий срок. Я знаю, что будет с крестником, если заклятье окажется необратимым. Или мне кажется, что знаю.
- Мы найдем решение, Драко. Я все расскажу тебе после того, как поговорю с отцом. Идет?
- Идет, - пустой, равнодушный голос, безразличный ко всему. Как бы руки на себя не наложил.
Я выхожу из комнаты и спускаюсь в гостиную. Там уже сидят в ожидании Нарцисса и Люциус.
- Ну что? Ты что-нибудь нащупал? – в голосе Люца столько беспокойства и надежды, что мне не хочется ничего ему говорить. Но надо. Если я промолчу, все будет только хуже.
- Это какое-то новое заклинание. Ademptio. Лишает магической силы на время. Но это было только испытание. Так что колдовство могло оказаться с изъяном. Если честно, я не знаю, что можно сделать. Только с Лордом поговорить…
- Да, точно… Поговорить с Лордом… Вызвать его… - Люциус встает с дивана, садится, опять встает, шагает к камину, разворачивается и начинает ходить по комнате, как тигр в клетке.
Я подхожу к нему и решительно встряхиваю за плечи:
- Сейчас. Ты. Успокоишься. Я. Сам. Поговорю. С Лордом. Ты. Ничего. Не скажешь. Драко. Сядь! – я чеканю каждое слово, чтобы до Люца дошел смысл. Малфой падает в кресло, как подкошенный. Нарцисса тихо плачет, не говоря ни слова.

***
- Мой Лорд… Простите, что потревожил вас, но дело не терпит отлагательств, - побольше почтения и искреннего раскаяния в голосе… Вот так, молодец, Северус. Поклониться… Встать на одно колено, поцеловать край мантии – а она, между прочим, пыльная!
- Встань, Северус. Я догадываюсь, что привело тебя ко мне. Это связано с Драко, не так ли? – Лорд откидывает мешающую прядь темных волос со лба. С приближенными он разговаривает только в обличье человека. Безносый монстр с красными глазами – для молодежи, изящный юноша с приятной улыбкой – для старой гвардии.
- Вы, как всегда, проницательны, мой Лорд… Я хотел бы узнать, как вам удалось такое интересное заклинание и в чем принцип его работы?
- Что ж, я, пожалуй, расскажу тебе об этом. Я полагаю, ты постараешься составить антидот – зелья всегда были твоей сильной стороной, не так ли? Драко – твой крестник, ему через день возвращаться в Хогвартс, так что я понимаю твое стремление, - судя по всему, Лорд настроился на поучительный лад. Оно и к лучшему – проще будет рассказать ему о предстоящем расставании. – Ademptio не лишает магии – оно лишает волшебника способности ей управлять, лишает связи между магом и Силой. Эта связь представляет собой нить – у грязнокровок она тонкая, как паутинка, у полукровок – как веревка, у чистокровных – толстая, как канат. Чем тоньше нить, тем легче ее порвать. Именно поэтому после некоторых проклятий – после длительного воздействия Crucio, например – грязнокровка может лишиться магии. У маггла такой нити нет вообще, у сквиба – порвана. Ademptio рвет нить, но не удаляет ее. Что из этого следует? Для того чтобы вновь вернуть магию Драко, тебе нужно соединить порванную связь.
- М-да… Мой Лорд, вы – гений! – я на самом деле так думаю.
- Это все, что ты хотел?
- Нет. Мой Лорд, у меня не очень хорошие новости, - я рассказываю ему об обращении и о том, какие последствия оно за собой повлечет. Как ни странно, реагирует он вполне адекватно.
- Я не удивлен. Я подозревал, что Снейпы – первородные. Ну что ж, хотя в моих устах это звучит по меньшей мере непривычно, но… - Лорд как-то странно смотрит на меня. Холод и отстраненность в его глазах моментально сменяются на участие и желание помочь. Чересчур мгновенно сменяются. – Но я желаю тебе счастья в бессмертной жизни. И еще… С этой минуты я для тебя – Том.
- Спасибо… Том, - он что, с ума сошел?
- Не за что, Северус. Иди, лечи крестника, - грустно улыбается Том Риддл, самый загадочный человек, с которым я когда-либо общался. Что-то он все-таки затевает… Не хочет терять крупную фигуру на шахматной доске?

***
Совершенно обескураженный я возвращаюсь в Малфой-мэнор. Там у меня оборудована хорошая лаборатория, конечно, не такая, как в замке Снейпов, но зато я смогу постоянно контролировать состояние Драко.
Люциус выходит мне навстречу:
- Ну? Ты что-нибудь узнал? Раз ты жив, значит, Лорд был в хорошем настроении…
- Лорд был в очень хорошем настроении. Люц, я должен немедленно начать исследования. Чем скорее мы найдем решение, тем лучше. Драко может задержаться дома на несколько дней после каникул, но не больше, чем на неделю! – я быстрым шагом направляюсь в лабораторию, минуя галерею славы Малфоев (сколько же у их семьи самомнения! Впрочем, у моих предков его было не меньше), спускаясь по узким лестницам в самые глубины подземелий, проходя сквозь секретные тоннели, о которых знаем только мы с Люциусом (конспирация, Мерлинова борода!).
Наконец, я прикладываю руку к толстой каменной стене. Пара секунд на идентификацию, и часть кладки растворяется в воздухе. Захожу в просторную комнату, наполненную самыми разнообразными предметами как магической, так и маггловской науки. С редчайшими ингредиентами и золотыми котлами соседствуют стопки СD-дисков и мощный компьютер. Никогда не понимал эту боязнь маггловских изобретений. Если они придумали что-то, что может помочь мне в работе, почему бы этим не воспользоваться? На сложнейшие расчеты у меня, благодаря специальным программам, уходят не недели, а часы. Вы думаете, что в Алхимии важна интуиция, а не расчет? Хорошо, вы сможете при помощи шестого чувства добиться необходимой реакции. А в следующий раз, с другими компонентами, вы будете при реакции такого же типа вновь полагаться на свою интуицию? И сколько, к примеру, крови единорога вы переведете, пока не получите результат? И ведь такие задачи приходиться решать практически на каждой стадии, особенно когда речь идет о новых исследованиях. Поверьте мне, ни один зельевар, добившийся успеха, не кидает в котел все, что, по его мнению, должно быть в зелье. Перед тем, как сварить зелье на практике, необходимо просчитать его в теории. И только если рецепт практически не вызывает сомнений, можно браться за приготовление эликсира.
И это не просто предосторожности. Зелье ведь еще и тестировать надо. Вы думаете, нам разрешат проверять его на людях, не дав никаких гарантий? Ха, ха и еще раз ха. Если вы в этом уверены, вы ничего не знаете о «кухне» зельеварения. Но я отвлекся.
Я сажусь за массивный стол на толстых ножках и начинаю составлять рецепт. Вскоре несколько листов бумаги покрываются, на первый взгляд, бессмысленными записями. Задачка оказалась не такой уж и сложной… для меня. Спасибо Лорду, который в свое время на пару с моим отцом заставил меня заниматься родовой магией. Для тех, кто не понял – основу магии рода составляет магия крови. А кровь – вместилище всей энергии многих поколений.
Так что в качестве основы для зелья я взял кровь. Причем не просто кровь, а кровь всех родственников Драко, к которым мы можем обратиться, не рискуя секретностью. Затем – несколько ингредиентов из зелий, которые применяют в Хогвартсе для магглорожденных первоклашек, не могущих контролировать магию. И, наконец, самое главное – кровь трех магических существ, отданная добровольно. Первым будет дракон – покровитель мальчиков из семейства Малфой. Вторым – единорог, есть у меня небольшой запас. Ну а третьим станет вампир. Я попрошу отца, а если тот откажется – отдам свою кровь после ритуала.
Когда я вношу основные формулы в компьютер, дабы проверить их правильность, передо мной возникает домовой эльф.
- Мастер Северус! – я уже говорил, что Люц считает меня членом семьи? Вот и домовые эльфы так же думают. – К вам пришел Лорд Тобиас Снейп. Он требует вас к себе по срочному делу.
Я вздыхаю и выхожу из лаборатории, предварительно запустив программу проверки. Не годится, если материал будет лежать, не работая.

@темы: Гарри Поттер, Фанфики